Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Стаднюк, Иван - Стаднюк - Максим Перепелица

Проза и поэзия >> Русская современная проза >> См. также >> Стаднюк, Иван
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Иван Фотиевич Стаднюк. Максим Перепелица

---------------------------------------------------------------

OCR: Андрей из Архангельска

---------------------------------------------------------------

(повесть в рассказах)

Государственное издательство

ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

МОСКВА 1956

СОДЕРЖАНИЕ
Сто бед на одну голову

На пороге службы

Лучше на гауптвахту

Кило халвы

У истоков солдатской мудрости

"Спасибо, товарищ"

Трудная фамилия

Друг командира

Важный фактор

Душа солдата

Немокнущие спички

Батькова наука

Особое задание

Закон боя

Третья встреча

Слава солдатская

"Дурные" приметы

Солдату нет преград

На побывке

СТО БЕД НА ОДНУ ГОЛОВУ

     У своего батьки, колхозного кузнеца, Кондрата Перепелицы, и мате- ри Оксаны я, Максим, единственный сын. Да вот дела до этого никому нет в нашем селе Яблонивке, что на Винничине. Не очень нравлюсь я людям. Говорят - ветерок у меня в голове посвистывает.

     Но я с этим не согласен. Ну, действительно Максим Перепелица - не как все хлопцы. Люблю я порассуждать, люблю везде первым быть. Нравит- ся мне, когда я у всех на виду. Шутки всякие мне по душе. Так что в этом плохого? Почему же прозвали люди меня ветрогоном? И так прилипла ко мне эта дурная кличка, что даже на комсомольском собрании не стес- няются обзывать ею Максима Перепелицу, если критикуют за поведение.

     Но должен сказать, что критикуют за сущие пустяки. Подумаешь, яб- локи обнес в садку деда Мусия! Или по-собачьи залаял среди ночи под окном тетки Явдохи. Так кто же не знает Мусия? Более сварливого деда во всей области не найти. А Явдоха? Это же явная спекулянтка! Она уме- ет наторговать денег даже за капустные листья, которыми масло обверты- вает, когда несет на базар!

     Посмеиваются надо мной в селе еще и потому, что не понимают толку в значках различных. Сдал я, например, нормы "Готов к труду и оборо- не". Привесил себе значок. А рядом с ним примостил значок альпиниста, который нашел в Виннице на вокзале. Так это ж в шутку - в честь того, что я раз в неделю покупаю себе дорогие папиросы "Казбек"!

     Значки спортсменские дело, конечно, не пустяковое. Но это ничто по сравнению с тем, чего можно добиться на военной службе. Вот уйду в армию, там покажу себя! В Яблонивке еще увидят, каков есть Максим Пе- репелица!

     Долго дожидался я этого счастливого дня. И вот он не за горами: завтра уезжаю служить в пехоту. Эх, быстрее бы завтрашний день! Быст- рее бы военную форму надеть!

     И тут случилось такое... Страшно даже подумать... Не видать мне армии, как ушей на своей дурной голове! И это Максиму Перепелице - первому парубку на всю Яблонивку!.. Нет, где же правда? Где совесть людская? Почему никто не беспокоится, что я могу не перенести этого?!

     А произошло все вот как.

     Сегодня на работу в колхоз я уже не ходил - по случаю отъезда. Раз так, решил пораньше выйти на гулянку. Ведь последний вечер в род- ном селе!..

     Оделся во все новое, значки свои к пиджаку привинтил - и за по- рог. А хата наша стоит на пригорке, у всего села на виду. Осматрива- юсь... Хороший вечер! По ту сторону Бродка (так наша речка называется) садится над лесом большое красное солнце. Такое красное!.. Прямо похо- же на горящую бочку. И вроде в эту бочку полным-полно малинового сока налили. Катится бочка по небу и яркий сок расплескивает - на облака, на стены сельских хат, на сады яблонивские. Даже вода в Бродке не убе- реглась, не укрылась в тени кучерявых верб. И ее окрасил малиновый сок.

     Да-а, красота какая вокруг. А вон в садку виднеется хата Маруси Козак. Во всем селе лучшей хаты нет! Еще бы. Там же моя Маруся живет!

     Славная дивчина Маруся. Многие удивляются, как могла она полюбить такого хлопца, как я, - ветрогона и хвастуна. Но Маруся умеет разби- раться в людях. Знает она цену Максиму Перепелице. Еще бы! Кто в селе лучше меня пляшет? Никто! А поет? Тоже. И не лентяй Максим. Работаю в колхозе исправно. В основном, конечно, исправно. Но дело не в этом.

     Смотрю я на Марусину хату, на садок Марусин, и так в груди моей защемило! Должен я сегодня проститься с Марусей на три года. Не шутка - на три года! Дождется ли меня Маруся? Уж больно красивая она, и мно- гие хлопцы засматриваются на нее. А вдруг не дождется?.. Не будет тог- да мне жизни на белом свете без Маруси!

     Задумался я крепко. Маруся, конечно, обещает ждать меня, даже честное комсомольское слово дала. Но три года!..

     И тут вдруг пришла мне в голову одна смешная идея. Даже расхохо- тался я, - так мне весело стало от нее.

     В основу своей идеи положил я проделку с обыкновенной тыквой. На Украине тыкву гарбузом называют. Растут они у нас всевозможных разме- ров и самых причудливых раскрасок. Огромные, продолговатые, как поро- сята, они бывают желтые или зеленые, белые или оранжевые, зеленые в желтую крапинку или желтые в зеленую крапинку. Словом, узорчатые на разный манер.

     Добрый харч для скота эти гарбузы! Сырые, печеные или вареные, они по вкусу даже самой привередливой корове, не говоря о свиньях и другой скотине. А кто не пробовал поджаренных тыквенных семечек? Хоро- ши! Без них даже самая малая вечеринка в Яблонивке не обходится.

     Для разного дела гарбуз может пригодиться. Я, Максим Перепелица, когда еще хлопчиком был, не один раз выдалбливал из гарбуза лодку, ко- рабль; или чем плохо усесться посреди огорода на большую гарбузину, точно на лошадь, раскачиваться и во всю мочь песни спивать?

     И вот этот обыкновенный гарбуз решил я использовать в своих сер- дечных делах...

     Когда-то в Яблонивке придерживались такого обычая. Если парень (а по-нашему - парубок) собирался жениться, он засылал к дивчине, которая ему полюбилась, сватов. Иногда и сам шел со сватами.

     Сваты несли с собой буханку хлеба и, придя в хату невесты, клали хлеб на стол. Дивчина, если она согласна выйти замуж, ставила рядом свою буханку. Это значило, что дело на мази.

     Ну, а если она не любила хлопца, не хотела стать его женой? Ска- зать об этом напрямик при всех как-то неловко. Тогда она бежала в пог- реб (а летом - на огород) и выбирала там гарбуз побольше. Затем вноси- ла его в хату и клала на стол рядом с буханкой неудачливого жениха. Сваты и жених, завидев гарбуз, хватали свои шапки и пятились к порогу. Для них все становилось ясным... А на селе после этого начинались су- ды-пересуды.

     Старинный это обычай. Сейчас его никто не придерживается. Теперь ведь другие женихи пошли, да и невесты не те. Прежде чем свататься к девушке, каждый парубок заранее заручается ее согласием.

     Но бывают же девчата с характером козы! Никак с ней не сговоришь- ся. Ни да ни нет хлопцу не скажет, а все хиханьки да хаханьки. Парень томится, мучается, а потом - была не была - идет свататься. И тут тебе - получай! Здоровенную гарбузину подносит дивчина, а если и не подно- сит, а просто отказывает, то на селе все равно говорят: "Поднесла па- рубку гарбуза".

     И вот я прикинул в своей голове, кто из наших хлопцев может уха- живать за Марусей в мое отсутствие, и решил каждому из них поднести от ее имени гарбуза. Так сказать - отказ всем вероятным женихам в аванс! Поможет или не поможет, но проделка веселая. Будет же смеху на все се- ло! А это я люблю.

     Нужно бежать до моего дружка Степана Левады. Мы с ним вместе на военную службу едем. Правда, друзья мы со Степаном не очень большие. Характеры у нас разные. Я поговорить люблю, а он молчит. Молчит, даже когда свою Василинку - есть у нас одна такая быстроглазая дивчина - домой провожает. Молчит, и точка. Да и неповоротлив он. Плясать стес- няется. Раз прихожу к нему домой и со двора слышу, как хата Степанова гудит. Что за чудо? Подхожу к окну и вижу... Степан сам себе на губе играет и гопака отбивает. Чуть не умер я от смеха. Оказалось, трениро- вался дружок мой. Но дальше тренировки дело не пошло. Так и не плясал он ни на улице, ни в клубе.

     Вспомнил я все это и решил, что Степан не подходит для такой опе- рации, как доставка гарбузов на дом парубкам. Пришлось обратиться к своим малолетним друзьям - хлопчикам.

     Решено - сделано. Вышел я на улицу, заложил пальцы в рот, свист- нул три раза. Вначале собаки по всему селу загавкали, потом хлопчи- ки-подростки начали сбегаться.

     Поставил я хлопчикам задачу, для верности дал на каждых трех по значку "Готов к санитарной обороне" (благо, завезли их дюжину в нашу лавку, и я оптом купил), и машина закрутилась.

     Через полчаса во рву за колхозным огородом появилась гора тыкв. На каждой я выцарапал ножом соответствующую надпись, и ребята начали разносить по селу гарбузы, развешивая их на воротах адресатов.

     А я - руки в брюки, папиросу в зубы - и следом. Надо же посмот- реть, как хлопчики выполнили мое задание.

     Иду по улице, важный, задумчивый, вроде мне и дела нет до всего, что вокруг делается. Вижу, у ворот двора тракториста Миколы Поцапая собралась толпа хлопцев и девчат. Хохочут все. Только подхожу к ним, как из калитки сам Микола показывается. Разодетый, в сапогах хромовых, чуб из-под кепки ниже уха спадает.

     - Над чем смеемся? - добродушно спрашивает Микола и затягивается дорогой папиросой. И вдруг он увидел на своих воротах тыкву. Как кор- шун на куропатку, бросился на нее. Сорвал и смотрит, точно на гадюку. А на тыкве нацарапано: "Парубку Миколе Поцапаю от Маруси Козак".

     - Чего ржете?! - сердито спрашивает Микола. - Не видите - мать повесила сушиться!

     - А надпись тоже мать сделала? - поддеваю его.

     - Та то куры поклевали, - все еще не сдается Микола.

     Тут всех хватил такой приступ смеха, что я даже испугался. Вижу - Василинка Остапенкова, невеста Степана Левады, так хохочет, даже рука- ми за голову держится и к земле приседает.

     - Ты подумай, какие грамотные куры! - давится она от смеха.

     - И чего тем девчатам треба, - сочувственно замечаю я, глядя на Миколу, и обращаюсь к девчатам. - Вы посмотрите на него! Гарный, як намалеванный. С его лица воду можно пить! А она ему - гарбуза.

     Опять хохот. А Микола изо всей силы тыквой о землю.

     Иду дальше, довольный, веселый. Приближаюсь ко двору бабки Горпи- ны, у которой квартирует Иван Твердохлеб. Это нового шофера прислали в Яблонивку. Симпатичный, видать, он хлопец, если девчата очень засмат- риваются на него.

     Вдруг вижу, со двора выбежала старая Горпина, накинула на ворота платок и сама сверху вроде распялась на них.

     - Что такое, бабушка? - спрашиваю.

     - Иди, иди, Максимэ, своей дорогой, - отвечает. - Это я... Да уходи, тебе говорят!

     Пожимаю плечами, прохожу мимо и тут же за куст бузины, который рядом с воротами во рву растет, прячусь.

     - Иванэ! Иванэ! - кричит бабка. - Ходи сюда! Бегом!

     Иван Твердохлеб умывается возле порога. С работы только пришел.

     - Что случилось? - спрашивает он, берясь за полотенце.

     - Т-с-с... Помоги снять! - шепчет ему бабка.

     Иван никак в толк не возьмет. Подходит ближе.

     - А что такое? - спрашивает.

     - Не пытай!.. Беда!.. Снимай скорее.

     Иван снимает с ворот тыкву, а бабка оглядывается по сторонам и за плетень его толкает. За плетнем, слышу, шепчутся:

     - Слава богу, ни одна живая душа не бачила.

     - Ничего не понимаю, - отвечает бабке Иван.

     - Сразу видно, что недавно ты в селе, - говорит Горпина и растол- ковывает Ивану про обычай яблонивских девчат гарбуза женихам подно- сить.

     - Так я ж не сватался к Марусе! - доказывает ей Иван.

     - Говори, - посмеивается Горпина. - Приглянулась она тебе?

     - А разве Маруся дуже гарна?

     - Ой, як яблочко!..

     Иван некоторое время молчит, а потом отвечает, да такое, что у меня даже в носу засвербело.

     - Ну что ж, - говорит он. - Треба присмотреться к Марусе. Это она мне, наверное, знак подала, что нравлюсь ей.

     Хотел я тут выскочить со рва да растолковать Ивану, что к Марусе ему дорога заказана, да он ушел в хату.

     Испортил мне настроение этот Твердохлеб. И зачем я послал ему гарбуза? Выходит, что сам я заставил его обратить внимание на Мару- сю?..

     Да-а... Иду дальше по улице, и уже не весело мне, уже не хочется ни о чем думать, кроме как о расставании с Марусей.

     Вдруг замечаю - через плетень с огорода деда Мусия, как хмель, вьется тыквенный стебель. На нем - маленькие тыквы. А на самом конце стебля, упавшего в лопухи под плетень, - огромнейшая гарбузина! Я со злом пихнул ее ногой, а она оторвалась от стебля и покатилась по тро- пинке. Тьфу! Новая забота. Увидит дед Мусий - крику на все село будет.

     Куда ее деть? Забросить? Жалко.

     Взял я тыкву в руки и надел на кол в плетне. Отошел, оглянулся на нее, а она так хорошо сидит - на самом видном месте. Нельзя такой слу- чай упустить.

     Вернулся я к тыкве и ножом нацарапал на ней:

     "Парубку Мусию от (?)". Вот, думаю себе, будет комедия, если баб- ка Параска, жена Мусия, увидит. Но на плетне может не заметить. И пришлось перевесить тыкву на ворота Мусия.

     - Зачем это ты, Максим?! - окликает меня голос. Я даже подпрыгнул от испуга. Оглядываюсь - Галя, младшая сестра моей Маруси. Выбежала она из переулка и смотрит на меня.

     Гарное дивчатко эта Галя. Очень на Марусю похожа. Две косички с бантами, глазищи большие, круглые, брови черные, крутые. На загорелом лице пробиваются маковки веснушек.

     - Галюсю! - обращаюсь к ней и по-военному становлюсь в положение "смирно". - Слушай, Галю, приказ боевой! Пулей лети домой и скажи Ма- русе: через десять минут ноль-ноль пусть выходит к липе. Только маме ни-ни. Военная тайна.

     - Сама знаю, - смеется Галя. - Мама каждый день Марусю из-за тебя ругает.

     - Не хотят, чтобы я был вашим зятем?

     - Нет, не хотят. Говорят, ветрогон ты.

     - И ты веришь, Галюсю? - спрашиваю.

     - Нет, - отвечает Галя. - А где ты, Максим, такой цветок взял? - и притрагивается к георгину, который я на козырек фуражки прикрепил. - Мне его Володька дал - сын тетки Явдохи.

     - Нравится? - спрашиваю у Гали.

     - Очень! - отвечает она, направляясь в переулок, чтобы бежать до- мой.

     - А Маруся любит такие цветы?

     - У нас вкусы схожи! - смеется Галя и, мотнув косичками, скрыва- ется в переулке.

     Итак, в моем распоряжении десять минут. Удастся ли Марусе за это время вырваться из дому? Очень уж строгая у нее мать. И меня считает непутевым парнем. Но у Маруси тоже характер твердый. Захочет - придет.

     Эх, Маруся, Маруся! А что, если на прощанье я ей букет цветов преподнесу? Сказала же Галя, что Марусе георгины нравятся. Надо завер- нуть к тетке Явдохе. У нее цветник большой: для продажи цветы разво- дит.

     И вот я уже у ее двора. Но заходить в калитку не хочется. У поро- га хаты лежит на цепи рыжий пес, очень похожий на тигра.

     Окликнул я дважды тетку Явдоху. Не отзывается. А время идет. Лад- но, нарву цветов без спросу - не будет же она ругать завтрашнего сол- дата.

     Перемахиваю через плетень в цветник и торопливо срываю цветы, ка- кие побольше и покрасивее. Еще один-два, и букет будет готов.

     Вдруг слышу - скрипнула в хате дверь. Я так и присел: на пороге появилась Явдоха с двумя пустыми ведрами и коромыслом.

     - Володя, Володенька! - зовет она и осматривается. - Сходи, сын- ку, воды принеси!

     Голова моя прямо сама в плечи влезла. Хотя б не заметила...

     - Володенька, не ховайся, я вижу! - Явдоха ставит на землю ведра и с коромыслом направляется к цветнику. Ясно, увидела мою спину.

     - Ой, это ты, Максим?!

     - Я, - отвечаю хриплым голосом и, бросив букет на землю, выпрям- ляюсь. Пытаюсь даже улыбнуться.

     А Явдоха почему-то широко раскрытыми глазами смотрит на мою фу- ражку, и лицо ее краснеет, делается сердитым. Я перепугано хватаюсь за козырек... Ясно: георгин свой узнала.

     - А-а, так вот зачем ты по чужим огородам шляешься! - пошла в атаку тетка Явдоха. - Для чего сорвал?! Это же чистые гроши!

     Ну, думаю, если она за один цветок такой тарарам поднимает, что же будет... И подальше отталкиваю ногой сорванные цветы. Но от глаз Явдохи ничто не скроется. Заметила-таки. Даже дыхание у нее перехвати- ло.

     - Держите его, люди добрые! - начала орать.- Ой, что наделал! Чтоб у тебя руки поотсыхали, чтоб у тебя пальцы отвалились! По миру меня пустил, разбойник! Да за такой букет пять рублей выторговать мож- но!..

     - Не кричите, титко, - пытаюсь я ее успокоить, и каждая извилина в моем мозгу напрягается. Как найти выход из трудного положения? - Пе- рестаньте! Вам за это заплатят!

     В ответ свистнуло в воздухе коромысло и огрело меня по руке.

     - Кто заплатит?! - голосит Явдоха. - Кто?! Ты, червивый?!

     Набираю я дистанцию, чтобы второй контузии от коромысла не полу- чить, и даже не слышу, что мой дурной язык лепечет:

     - Да не бейтесь! Голова колхоза заплатит, - и сам удивляюсь: при чем тут председатель колхоза?

     - Ты брехать еще будешь? - опять замахивается коромыслом Явдоха. - Зачем голове цветы?!

     - Артистам! - сболтнул я, соображая, как увернуться от второго удара. - Артисты в село приезжают.

     И так обрадовался этой мысли. И уже смелее гляжу на Явдоху.

     - Так пусть голова свои рвет, - бушует она.

     Но мне уже не страшно. Сейчас я ее взнуздаю.

     - У него не хватило, - говорю. - Послал по селу искать. Ведь по двадцать копеек за каждый георгин будут платить. А вы еще деретесь! - и перехожу в решительное наступление. - Возьмите свои цветы! - отшвы- риваю их ногой. - В другом месте найдем. А за оскорбление и побои пе- ред судом ответите! Насидитесь в тюрьме.

     Вижу, клюнуло. Явдоха в панике. А я сдвинул фуражку набок, руки в карманы и к плетню.

     - Постой, Максим! - опомнилась Явдоха. - Ой, боже! Я ж тебя ле- гонько!.. Постой!.. А много артистов приедет?

     - Человек тридцать, - отвечаю ей и собираюсь перемахнуть на ули- цу.

     Но как тут перемахнешь? Чувствую, что поразил тетку Явдоху в са- мое сердце. Интересно, как она теперь будет вести себя?

     - Тридцать?! - Явдоха всплеснула руками и даже присела. - У меня на всех хватит... Максим, хлопчик мои славный! Прости меня, дурную ба- бу! Не ходи больше никуда! Я пошутила.

     Добрые шутки. Рука у меня огнем горит. Такой синячище выше локтя выскочил, что фуражкой его не закроешь. А Явдоха не отстает. До чего ж хитрая жинка! Подхватила с земли цветы, в один миг собрала их в букет и ко мне:

     - Возьми, возьми, Максим!

     Чего ж не взять, раз просит? Беру.

     - Вот спасибо, вот спасибо! - благодарит меня Явдоха. - Здесь на пять рублей. Давай еще нарву.

     - Хватит, не донесу. - И перебираюсь через плетень.

     Надо спешить. Если приду к липе, что над речкой, позже Маруси, - чуб оборвет мне моя милая. Но только вышел за поворот улицы, как тут новая история. У двора деда Мусия целое представление. Вначале я даже не понял, что случилось. Вижу, что собралось много народу, все смеют- ся, а бабка Параска подступается к Мусию и кричит:

     - Ах ты старый веник, кочерга блудливая! Как назначили начальни- ком над колхозной пасекой, так я уже не пара тебе стала?!

     Я заметил, что в руках старой Параски тыква, и все понял. Инте- ресно. Подхожу ближе, на людей осматриваюсь. Здесь и вездесущий Марко Муха - сельский почтарь, и Опанас Дацюк - самый рассудительный старик в селе и умеющий поддеть кого угодно словцом острым, как бритва; здесь же Микола Поцапай, Иван Твердохлеб, Серега (они сами получили по гар- бузу и поэтому особенно довольны происходящим).

     А бабка Параска не унимается.

     - Внуков бы наших постыдился! - кричит она. - А ну сознавайся, к кому ходил?

     У деда Мусия такой несчастный вид, что мне даже жалко его стало. Он опасливо отступает от бабки и молит ее:

     - Парасю, опомнись!.. Это охальник какой то подшутил...

     - Не бреши! Сознавайся! - И бабка тычет в нос деда тыкву. На ней ясно нацарапано моей рукой "Парубку Мусию от (?)"

     Трудно приходится деду. Надо знать бабку Параску, чтобы понять, как трудно. Слышал я однажды, как Параска у колодца доказывала сосед- кам, что есть люди, которые могут перенести все - голод, холод, пожар и любое другое несчастье. Только одного не могут перенести: назначения на должность начальника. Тогда, мол, такие люди начинают ведрами пить горилку и менять жен, как цыган коней... А тут как раз поручили деду Мусию заведовать колхозной пасекой - вроде в начальники он выбился. Вот и допрашивает его бабка с пристрастием.

     - К кому?!

     - Не ходил, побей меня гром, ни к кому не ходил! - оправдывается Мусий и обращается к Опанасу Дацюку: - Опанасэ, хоть ты ей скажи...

     Опанас поглаживает рукой бороду и хитро улыбается.

     - А чего? - вполне серьезно говорит он. - Любви все возрасты по- корны.

     Точно раскаленной солью плеснули в лицо бабке Параски. Ох, и за- голосила ж она.

     - Любви?! - кричит. - Тебя уже ноги не носят, а ты любви захо- тел?!

     Меня все больше совесть начинает мучить. Ну, зачем я выставил де- да Мусия на такое посмешище? А дед тоже хорош: не может ничего приду- мать, чтобы прервать эту комедию. Обращается к почтарю Мухе и чуть не плачет:

     - Марко... ну, ты объясни...

     Марко - известный мастер зубы скалить.

     - Трудно, диду, объяснить, - смеется он. - А чего это вы на прош- лой неделе ходили по огороду вдовы Наталки?

     - Да то я порося искал! - взвыл Мусии не своим голосом. Но тут бабка Параска как из пушки стрельнула в него:

     - Развод!..

     Это слово, точно гром, поразило Мусия. Он как-то обмяк и сделался еще более жалким. Что делать? Сейчас же при всех людях сознаюсь, что гарбузы на воротах - моих рук проделка. Да, но что скажут Микола Поца- пай, Иван Твердохлеб, Серега? Они могут нечаянно на месте меня прикон- чить. А мне завтра в армию идти. И все же решился я. Уже рот раскрыл, чтобы слово сказать, да так и остался с раскрытым ртом. Дед Мусий вдруг... сознался, что он виноват:

     - Парасю, смилуйся! Во всех грехах покаюсь тебе...

     Бабка Параска ухватилась за голову. Она, видать, еще надеялась, что все это недоразумение, а теперь...

     - А-а-а!... - заголосила она. - Нагрешил, теперь каяться!..

     - Какой же это грех? - стонет Мусий. - На прошлой неделе стеклил окно в хате Варвары... Пригласила потом зайти в хату...

     - Заходил? - Глаза у бабки стали круглыми, как единственная пуго- вица на штанах Мусия.

     - Заходил, - сознается дед, - миску ряженки съел... и...

     - Ну! - грозно топает ногой Параска.

     - ...и два пирога... - еле выдавил из себя Мусий.

     - Развод! - снова стрельнула Параска.

     Не знаю, удержался ли дед на ногах после нового залпа, но я лично упал на дорогу и засовал ногами, как подстреленный заяц. От смеха даже букет цветов из моих рук вывалился. И вдруг... Галя! К Мусию подбежала Галя - сестра моей Маруси - и затараторила:

     - Это Максим! Я сама видела! Максим гарбуза на ворота повесил.

     И не успел я опомниться, как дед Мусий уже летел на меня с огром- нейшей палкой.

     Подхватил я свои цветы и, сколько было сил, начал удирать. Стыд- но, конечно, но это же ради деда Мусия! Еще покалечит меня, и отвечать ему придется перед судом. Не-ет, лучше убегу. Тем более - спешить мне надо: Маруся наверняка давно под липой на скамеечке сидит и сердито на тропинку посматривает.

     Выбегаю на берег речки, петляю меж кустами и держу направление к липе. Вроде отстал дед Мусий. Прибегаю к липе, оглядываюсь - пусто. Сажусь на скамеечку, чтобы отдышаться. И вдруг чья-то рука смахнула с моей головы фуражку и цап за волосы! Даже похолодел я.

     - Не опаздывай! Не опаздывай! Не опаздывай! - услышал знакомый голос. И от этого голосочка сердце мое сладко-сладко заныло.

     Оказывается, Маруся забралась на пологую ветку липы, устроилась там и подстерегла меня. Треплет за волосы и хохочет.

     - Ой, Марусь! Понимаешь, - подбираю я слова в свое оправдание. И вдруг где-то за кустами раздается голос деда Мусия:

     - А-а, гром бы тебя побил!.. Ветрогон проклятый!..

     Одним духом взлетел я на липу к Марусе и рот ей ладонью зажал, чтоб не выдала меня. И во-время. Дед, как молодой козел, пронесся по тропинке мимо липы.

     - Ну, погоди! - уже где-то в стороне кричал он. - Я тебя из-под земли достану! Я тебя...

     И тут сразу же вступила в прокурорские права Маруся.

     - Опять? Чего натворил?! - и смотрит она на меня своими зеленова- тыми оченятами так строго, что брови над ними почти узелком связались и ямочки на щеках исчезли. Трудно перед Марусей что-либо сбрехать. Но тут, на счастье, заметила она в моей руке букет.

     - А цветы кому?!

     - Угадай! А ну, угадай! - оживился я, стараясь перевести разговор на цветы.

     - Мне! - выпалила Маруся и так радостно улыбнулась, так сверкнула на меня глазами, что я чуть-чуть не ослеп.

     - Ага, - отвечаю, - тебе, - и улыбаюсь, как дурак. Тут же надо снова про любовь говорить, а я "агакаю".

     А она прижимает цветы к груди и говорит:

     - Ой, Максимка!.. Мне еще никто никогда цветов не дарил.

     - Значит, я первый?

     - Угу... Спасибо тебе...

     Если б в эту минуту Маруся приказала луну с неба достать, я, на- верное, постарался б. И так мне захотелось, чтобы она поверила, что для нее я готов в огонь и в воду!..

     - Какие красивые, - любуется Маруся букетом. - И где ты достал? Я такие в оранжерее видела, в райцентре.

     В эту секунду я возненавидел себя, что не сбегал в райцентр, в оранжерею, и не притащил оттуда охапку самых лучших цветов. А так, что я отвечу Марусе? Она же смотрит на меня ласково-ласково и ждет ответа.

     - Оттуда и есть! Из оранжереи! - выпалил я и отвел в сторону гла- за.

     - Из райцентра?! - Маруся смотрит с недоверием. А недоверие в та- кую минуту для меня ровно что нагайка для коня.

     - Из райцентра, - подтверждаю вполне уверенно.

     - Так туда ж двадцать километров! - недоумевает Маруся.

     - А что для меня лично двадцать километров? - спрашиваю. - Встал пораньше и сбегал.

     - Пешком?

     - Напрямик. На гати еще упал, руку зашиб. - И, подвернув рукав, показываю огромный синяк - след от коромысла Явдохи.

     Маруся посмотрела на мою руку, потом вдруг... чмок меня в щеку! От неожиданности я чуть с липы не слетел. Еле успел за ветку ухватить- ся

     - Давай слезем, - смеется Маруся, - а то упадешь, и... в армию тебя не возьмут.

     Я первым соскакиваю на землю, подставляю руки Марусе. Снял ее с ветки, а сажать на скамеечку не хочется. Так бы век и держал на руках. Тем более за шею она меня обняла

     Опустила Маруся руки с моей шеи, и я бережно посадил ее на ска- мейку.

     - Ты рад, что в армию уезжаешь? - спрашивает.

     - Ой, еще как! - отвечаю.

     - Рад, что от меня уезжаешь?!

     - Да что ты, Марусь! - испугался я. - Как ты могла подумать?

     - Ну ладно, верю, - Маруся придвигается ближе ко мне и запускает руку в мою шевелюру. - Только волосы там не стриги.

     - Нельзя, не положено, - объясняю ей.

     - А ты все равно не стриги! - настаивает. - Некрасиво!.. Хотя, впрочем... Стриги! - и с таким лукавством поглядела на меня. - Стриги, стриги!.. И смотри там...

     - Ты о чем? - спрашиваю.

     - Ни о чем, - и уже на значки мои смотрит. - Для чего столько на- цепил? На петуха похож...

     - Чтоб знали. Человек заслуженный.

     - Заслуженный? Ха! Небось половину выменял!

     Ох, и язычок у Маруси. Никакой деликатности.

     - Ну да, - отвечаю. - Придумаешь еще!

     - Конечно! Ну, откуда у тебя значок парашютиста, например? - и ухватилась за значок; того и гляди оторвет.

     - Как откуда? Отпусти.

     - Ну, откуда? Ты что, прыгал?

     - Прыгал, - сердито отвечаю. И как она не понимает, если я и не прыгал, то могу хоть сто раз прыгнуть! Я же все книжки о парашютистах перечитал!

     - С дерева. Ясно, - засмеялась Маруся.

     Если бы она не засмеялась, я бы смолчал. А тут...

     - Ничего тебе не ясно! - говорю. - Вот уеду в армию, еще услышишь обо мне!

     Ну, слово за слово, и пошло...

     - Максим! - Маруся уже смотрит на меня волчонком. - Если ты не отучишься хвастаться, вечно брехать... то...

     - Что "то"?

     - То.

     - Подумаешь, учительница выискалась! Я тебе почтя никогда не вру.

     - А что толку? А другим? У тебя вечно язык свербит!

     - А ты всегда правду говоришь? - ставлю ей вопрос ребром.

     - Конечно, - отвечает.

     - Конечно... Небось матери сказала, что в клуб пошла, а не на свидание с Максимом

     - Эх, ты!.. Во-первых, если хочешь знать, я ей ничего не сказала, так утекла. А во-вторых - это же для тебя!..

     - И я для тебя...

     - Для меня? - в глазах Маруси опять насмешливые чертики запрыга- ли. - Зачем за тобой Мусий гнался? Говори!

     - Так... - отвечаю, - разминка. Тренируется дед.

     - Вот видишь, и мне врешь... Самый настоящий брехун!

     Вроде пощечину мне влепила.

     - Я брехун? - и вскакиваю со скамейки.

     - Брехун, - спокойно отвечает Маруся.

     - Брехун?

     - Угу... - и еще при этом кокетливо косит на меня глаза.

     - Так чего ж ты тогда со мной встречаешься?! - Мне даже чуть-чуть смешно стало. Что она ответит на такой вопрос?

     - Да так, из жалости, - безразлично, не моргнув глазом бросила Маруся. - Кому ты еще такой нужен?..

     Я даже взопрел.

     - Ах, не нужен? - переспрашиваю.

     - Не нужен, - подтверждает и еще усмехается.

     - Не нужен, значит?.. А-а... а думаешь, ты мне очень нужна?.. Да я только свистну, и девчата табунами за мной побегут...

     О! Попал в самую точку. Уже не улыбается Маруся. Вскочила с мес- та, впилась в меня своими глазами-колючками и даже побледнела.

    

... ... ...
Продолжение "Максим Перепелица" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Максим Перепелица
показать все


Анекдот 
Офицер обращается к новобранцу из строя: - Как фамилия?

- Украинец

- Я тебя спрашиваю, как фамилия твоя!!!

- Украинец.

- Да фамилия, ты понимаешь по-русски или нет???!!!

- Да Украинец моя фамилия!
Офицер (подозрительно) - Тааак... национальность?

- Белорус.

- Ты что гад издеваешься?!!!!!!!!
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100