Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Аверченко, Аркадий - Аверченко - Телеграфист Надькин

Проза и поэзия >> Русская довоенная литература >> Аверченко, Аркадий
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Аркадий Аверченко. Телеграфист Надькин

----------------------------------------------------------------------------

"Наука и жизнь", э 3, 1965

OCR Бычков М.Н.

----------------------------------------------------------------------------



     В рассказе "Телеграфист Надькин" талантливый русский юморист А. Аверченко (1881-1925 гг.) остро высмеивает апологетов философии эмпириокритицизма и сторонников эгоцентрической морали, проповедовавшейся такими писателями, как М. Арцыбашев, Ф. Сологуб, 3. Гиппиус.

     Рассказ был опубликован в сборнике А. Аверченко "О хороших, в сущности, людях" в 1914 году. В советское время публикуется впервые.

     Публикацию подготовил С. Никоненко.
I


     Солнце еще не припекало. Только грело.

     Его лучи еще не ласкали жгучими ласками, подобно жадным рукам любовницы; скорее нежная материнская ласка чувствовалась в теплых касаниях нагретого воздуха.

     На опушке чахлого леса, раскинувшись под кустом на пригорке, благодушествовали двое: бывший телеграфист Надькин и Неизвестный человек, профессия которого заключалась в продаже горожанам колоссальных миллионных лесных участков в Ленкорани, на границе Персии. Так как для реализации этого дела требовались сразу сотни тысяч, а у горожан были в карманах, банках и чулках лишь десятки и сотни рублей, то ни одна сделка до сих пор еще не была заключена, кроме взятых Неизвестным человеком двугривенных и полтинников заимообразно от лиц, ослепленных ленкоранскими миллионами.

     Поэтому Неизвестный человек всегда ходил в сапогах, подметки которых отваливались у носка, как челюсти старых развратников, а конец пояса, которым он перетягивал свой стан, облеченный в фантастический бешмет, - этот конец делался все длиннее и длиннее, хлопая даже по коленям подвижного Неизвестного человека.

     В противовес своему энергичному приятелю бывший телеграфист Надькин выказывал себя человеком ленивым, малоподвижным, с определенной склонностью к философским размышлениям.

     Может быть, если бы он учился, из него вышел бы приличный приват-доцент.

     А теперь хотя и он любил поговорить, но слов у него вообще не хватало, и он этот недостаток восполнял такой страшной жестикуляцией, что его жилистые, грязные кулаки, кое-как прикрепленные к двум вялым рукам-плетям, во время движения издавали даже свист, как камни, выпущенные из пращи.

     Грязная форменная тужурка, обтрепанная, с громадными вздутиями на тощих коленях, брюки и фуражка с полуоторванным козырьком - все это, как пожар Москве, служило украшением Надькину.
II


     Сегодня, в ясный пасхальный день, друзья наслаждались к полном объеме: солнце грело, бока нежила светлая, весенняя, немного примятая травка, а на разостланной газете были разложены и расставлены, не без уклона в сторону буржуазности, полдюжины крашеных яиц, жареная курица, с поларшина свернутой бубликом "малороссийской" колбасы, покривившийся от рахита кулич, увенчанный сахарным розаном, и бутылка водки.

     Ели и пили истово, как мастера этого дела. Спешить было некуда; отдаленный перезвон колоколов навевал на душу тихую задумчивость, и, кроме того, оба чувствовали себя по-праздничному, так как голову Неизвестного человека украшала новая барашковая шапка, выменянная у ошалевшего горожанина чуть ли не на сто десятин ленкоранского леса, а телеграфист Надькин украсил грудь букетом подснежников и, кроме того, еще с утра вымыл руки и лицо.

     Поэтому оба и были так умилительно-спокойны и неторопливы.

     Прекрасное должно быть величаво...

     Поели...

     Телеграфист Надькин перевернулся на спину, подставил солнечным лучам сразу сбежавшуюся в мелкие складки прищуренную физиономию и с негой в голосе простонал:

     - Хо-ро-шо!

     - Это что, - мотнул головой Неизвестный человек, шлепая ради забавы отклеившейся подметкой. - Разве так бывает хорошо? Вот когда я свои ленкоранские леса сплавлю, - вот жизнь пойдет. Оба, брат, из фрака не вылезем... На шампанское чихать будем. Впрочем, продавать не все нужно: я тебе оставлю весь участок, который на море, а себе возьму на большой дороге, которая на Тавриз. Ба-альшие дела накрутим!

     - Спасибо, брат, - разнеженно поблагодарил Надькин. - Я тебе тоже... гм!.. Хочешь папироску?

     - Дело. Але-гоп!

     Неизвестный поймал брошенную ему папироску, лег около Надькина, и синий дымок поплыл, сливаясь с синим небом...
III


     - Хо-ррро-шо! Верно?

     - Да.

     - А я, брат, так вот лежу и думаю: что будет, если я помру?

     - Что будет? - хладнокровно усмехнулся Неизвестный человек. - Землетрясение будет!.. Потоп! Скандал!.. Ничего не будет!!

     - Я тоже думаю, что ничего, - подтвердил Надькин. - Все тоже сейчас же должно исчезнуть: солнце, земной шар, пароходы разные - ничего не останется!

     Неизвестный человек поднялся на одном локте и тревожно спросил:

     - То есть... Как же это?

     - Да так. Пока, - я жив, все это для меня и нужно, а раз помру, на кой оно тогда черт!

     - Постой, брат, постой... Что это ты за такая важная птица, что раз помрешь, так ничего и не нужно?

     Со всем простодушием настоящего эгоиста Надькин повернул голову к другу и спросил:

     - А на что же оно тогда?

     - Да ведь другие-то останутся?!

     - Кто другие?

     - Ну, люди разные... Там, скажем, чиновники, женщины, министры, лошади... Ведь им жить надо?

     - А на что?

     - "На что, на что"! Плевать им на тебя, что ты умер. Будут себе жить, да и все.

     - Чудак! - усмехнулся телеграфист Надькин, нисколько не обидясь. - Да на что же им жить, раз меня уже нет?

     - Да что ж они, для тебя только и живут, что ли? - с горечью и обидой в голосе вскричал продавец ленкоранских лесов.

     - А то как же? Вот чудак - больше им жить для чего же?

     - Ты это... серьезно?

     Злоба, досада на наглость и развязность Надькина закипели в душе Неизвестного. Он даже не мог подобрать слов, чтобы выразить свое возмущение, кроме короткой мрачной фразы:

     - Вот сволочь!

     Надькин молчал.

     Сознание своей правоты ясно виднелось на лице его.
IV


     - Вот нахал! Да что ж ты, значит, скажешь: что вот сейчас там, в Петербурге или в Москве, генералы разные, сенаторы, писатели, театры - все это для тебя?

     - Для меня. Только их там сейчас никого нет. Ни генералов, ни театров. Не требуется.

     - А где же они? Где?!

     - Где? Нигде.

     - ?!! ?!!

     - А вот если я, скажем, собрался, в Петербург проехал, - все бы они сразу и появились на своих местах. Приехал, значит, Надькин, и все сразу оживилось: дома выскочили из земли, извозчики забегали, дамочки, генералы, театры заиграли... А как уеду - опять ничего не будет. Все исчезнет.

     - Ах, подлец!.. Ну, и подлец же!.. Бить тебя за такие слова - и мало. Станут ради тебя генералов, министров затруднять! Что ты за цаца такая?

     Тень задумчивости легла на лицо Надькина.

     - Я уже с детства об этом думаю: что ни до меня ничего не было, ни после меня ничего не будет... Зачем? Жил Надькин - все было для Надькина. Нет Надькина - ничего не надо.

     - Так почему же ты, если ты такая важная персона, не король какой-нибудь или князь?

     - А зачем? Должен быть порядок. И король нужен для меня и князь. Это, брат, все предусмотрено.

     Тысяча мыслей терзала немного охмелевшую голову Неизвестного человека.

     - Что ж, по-твоему, - сказал он срывающимся от гнева голосом, - сейчас и города нашего нет, если ты из него вышел?

     - Конечно, нет.

     - А посмотри, вон колокольня... Откуда она взялась?

     - Ну, раз я на нее смотрю, она, конечно, и появляется. А раз отвернусь - зачем ей быть? Для чего?

     - Вот свинья! А вот ты отвернись, а я буду смотреть - посмотрим, исчезнет она или нет?

     - Незачем это, - холодно отвечал Надькин. - Разве мне не все равно, будет тебе казаться эта колокольня или нет?

     Оба замолчали.
V


     - Постой, постой! - вдруг горячо замахал руками Неизвестный человек. - А я, что ж, по-твоему, если умру... Если раньше тебя, тоже все тогда исчезнет?

     - Зачем же ему исчезать, - удивился Надькин, - раз я останусь жить? Если ты помрешь, - значит, помер просто, чтобы я это чувствовал и чтоб я поплакал над тобой.

     И, встав с земли и стоя на коленях, спросил ленкоранский лесоторговец сурово:

     - Значит, выходит, что и я только для тебя существую, значит, и меня нет, ежели ты на меня не смотришь?

     - Ты? - нерешительно промямлил Надькин.

     В душе его боролись два чувства: нежелание обидеть друга и стремление продолжить до конца, сохранить всю стройность своей философской системы.

     Философская сторона победила.

     - Да! - твердо сказал Надькин. - Ты тоже. Может, ты и появился на свет для того, чтобы для меня достать кулич, курицу и водку и составить мне компанию.

     Вскочил на ноги ленкоранский продавец... Глаза его метали молнии. Хрипло вскричал:

     - Подлец ты, подлец, Надькин! Знать я тебя больше не хочу!! Извольте видеть, мать меня на что рожала, мучилась, грудью кормила, а потом беспокоилась и страдала за меня?! Зачем? Для чего? С какой радости?.. Да для того, видите ли, чтобы я компанию составил безработному телеграфистишке Надькину? А?! Для него я рос, учился, с ленкоранскими лесами дело придумал, у Гикина курицу и водку на счет лесов скомбинировал. Для тебя? Провались ты! Не товарищ я тебе больше, чтоб тебе лопнуть!

     Нахлобучив шапку на самые брови и цепляясь полуоторванной подметкой о кочки, стал спускаться Неизвестный человек с пригорка, направляясь к городу.

     А Надькин печально глядел ему вслед и, сдвинув упрямо брови, думал по-прежнему, как всегда он думал: "Спустится с пригорка, зайдет за перелесок и исчезнет... Потому, раз он от меня ушел, зачем ему существовать? Какая цель? Хо!"

    

... ... ...
Продолжение "Телеграфист Надькин" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Телеграфист Надькин
показать все


Анекдот 
Бомж подходит к двум студентам, идущим по улице... Один категорически отказывается дать ему денег, другой порылся в кармане - и дал бомжу несколько рублей.

- Зачем ты это сделал?! - спрашивает первый. - Ты же знаешь, что он всё потратит на водку!

- А мы?..
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100