Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Пьесы - - Кукольный дом

Проза и поэзия >> Современная драматургия >> Зарубежные пьесы >> Генрик Ибсен >> Пьесы
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Генрик Ибсен. Кукольный дом

---------------------------------------------------------------

ЕТ DUKKEHJEM, 1879

Перевод А. и П. Ганзен

Публикуется по собранию сочинений в 4-тт., М.:Искусство, 1957.

Электронная версия подготовлена Волковой А.В.

Origin: "Словесник"

---------------------------------------------------------------



     ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:


     Адвокат Хельмер.

     Нора, его жена.

     Доктор Ранк.

     Фру Линне.

     Частный поверенный Крогстад.

     Трое маленьких детей четы Хельмер.

     Анна-Мария, их нянька.

     Служанка в доме Хельмера.

     Посыльный.


     Действие происходит в квартире Хельмера.


     ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

     (*375) Уютная комната, обставленная со вкусом, но недорогой мебелью. В глубине, в средней стене, две двери: одна, справа, ведет в переднюю, другая, слева, в кабинет Хельмера. Между этими дверями пианино. Посредине левой боковой стены дверь, ближе к авансцене окно. Около окна круглый стол с креслами и диванчиком. В правой стене, несколько подальше вглубь, тоже дверь, а впереди изразцовая печка; перед нею несколько кресел и качалка. Между печкой и дверью столик. По стенам гравюры. Этажерка с фарфоровыми и прочими безделушками, книжный шкафчик с книгами в роскошных переплетах.

     На полу ковер. В печке огонь. Зимний день.

     В передней звонок. Немного погодя слышно, как дверь отпирают. Из передней в комнату входит, весело напевая, Нора, в верхней одежде, нагруженная ворохом пакетов и свертков, которые она складывает на стол направо. Дверь в переднюю остается открытой, и там виднеется посыльный, принесший елку и корзину, которые он отдает служанке, отворившей дверь.


     Н о р а. Хорошенько припрячь елку, Элене. Дети не должны увидеть ее раньше вечера, когда она будет украшена. (Посыльному, вынимая портмоне.) Сколько?

     П о с ы л ь н ы й. Пятьдесят эре!

     Н о р а. Вот крона... Нет, оставьте себе все.

     Посыльный кланяется и уходит. Нора затворяет дверь в переднюю, снимает с себя верхнее платье, продолжая посмеиваться тихим, довольным смехом. Потом вынимает из кармана мешочек с миндальным печеньем и съедает несколько штучек. Осторожно идет к двери, ведущей в комнату мужа, и прислушивается.

     Да, он дома. (Снова напевает, направляясь к столу.)

     X е л ь м е р (из кабинета). Что это, жаворонок запел?

     Н о р а (развертывая покупки). Он самый.

     X е л ь м е р. Белочка там возится?

     Н о р а. Да!

     X е л ь м е р. Когда же белочка вернулась?

     (*376) Н о р а. Только что. (Прячет мешочек с печеньем в карман и обтирает себе губы.) Поди сюда, Торвальд, погляди, чего я накупила!

     X е л ь м е р. Постой, не мешай. (Немного погодя открывает дверь и заглядывает в комнату, держа перо в руке.) Накупила, говоришь? Все это?.. Так птичка опять улетала сорить денежками?

     Н о р а. Знаешь, Торвальд, пора же нам наконец немножко раскутиться. Это ведь первое рождество, что нам нет нужды так стеснять себя.

     X е л ь м е р. Ну и мотать нам тоже нельзя.

     Н о р а. Немножко-то можно! Правда? Самую чуточку! Тебе ведь положили теперь большое жалованье, и ты будешь зарабатывать много-много денег.

     X е л ь м е р. Да, с нового года. Но выдадут мне жалованье только через три месяца.

     Н о р а. Пустяки! Можно занять пока.

     X е л ь м е р. Нора! (Подходит и шутливо берет ее за ушко.) Опять наше легкомыслие тут как тут. Ты представь себе, сегодня я займу тысячу крон, ты потратишь их на праздниках, а накануне Нового года мне свалится на голову черепица с крыши - и готово.

     Н о р а (закрывая ему рот рукой). Фу! Не говори таких гадких вещей.

     X е л ь м е р. Нет, ты представь себе подобный случай,- что тогда?

     Н о р а. Если бы уж случился такой ужас, то для меня было бы все равно - есть у меня долги или нет.

     Х е л ь м е р. Ну, а для людей, у которых я бы занял?

     Н о р а. Для них? А чего о них думать! Ведь это же чужие!

     Х е л ь м е р. Нора, Нора, ты еси женщина! Но серьезно, Нора, ты ведь знаешь мои взгляды на этот счет. Никаких долгов! Никогда не занимать! На домашний очаг, основанный на займах, на долгах, ложится какая-то некрасивая тень зависимости. Продержались же мы с тобой, храбро до сегодняшнего дня, так уж потерпим и еще немножко, - недолго ведь.

     Н о р а (отходя к печке). Да что же, как хочешь, Торвальд.

     (*377) Х е л ь м е р (за нею). Ну, ну, вот птичка и опустила крылышки. А? Белочка надулась. (Вынимает портмоне.) Нора, как ты думаешь, что у меня тут?

     Н о р а (оборачиваясь, живо). Деньги!

     Х е л ь м е р. Вот тебе! (Подает ей несколько бумажек.) Господи, я ведь знаю, мало ли в доме расходов на праздниках.

     Н о р а (считая). Десять, двадцать, тридцать, сорок. Спасибо, спасибо тебе, Торвальд. Теперь мне надолго хватит.

     Х е л ь м е р. Да, уж ты постарайся.

     Н о р а. Да, да, непременно. Но поди сюда, я тебе покажу, что я накупила. И как дешево! Гляди, вот новый костюм Ивару и сабля. Вот лошадка и труба Бобу. А вот кукла и кукольная кроватка для Эмми. Простенькие, но она все равно их скоро поломает. А тут на платья и передники прислуге. Старухе Анне-Марии следовало бы, конечно, подарить побольше...

     Х е л ь м е р. А в этом пакете что?

     Н о р а (вскакивая). Нет, нет, Торвальд! Этого тебе нельзя видеть до вечера!

     Х е л ь м е р. Ну-ну! А ты вот что скажи мне, маленькая мотовка, что ты себе самой присмотрела?

     Н о р а. Э, мне ровно ничего не надо.

     Х е л ь м е р. Разумеется, надо! Назови же мне теперь что-нибудь такое разумное, чего бы тебе больше всего хотелось.

     Н о р а. Право же, не надо. Или послушай, Торвальд...

     Х е л ь м е р. Ну?

     Н о р а (перебирая пуговицы его пиджака и не глядя на него). Если уж ты хочешь подарить мне что-нибудь, так ты бы... ты бы...

     Х е л ь м е р. Ну, ну, говори же.

     Н о р а (быстро). Ты бы дал мне деньгами, Торвальд. Сколько можешь. Я бы потом, на днях и купила себе на них что-нибудь.

     Х е л ь м е р. Нет, послушай, Нора...

     Н о р а. Да, да, сделай так, милый Торвальд! Прошу тебя! Я бы завернула деньги в золотую бумажку и повесила на елку. Разве это не было бы весело?

     (*378) Х е л ь м е р. А как зовут тех пташек, которые вечно сорят денежками?

     Н о р а. Знаю, знаю, - мотовками. Но сделаем, как я говорю, Торвальд. Тогда у меня будет время обдумать, что мне особенно нужно. Разве это не благоразумно? А?

     Х е л ь м е р (улыбаясь). Конечно, то есть если бы ты в самом деле могла придержать эти деньги и потом действительно купить на них что-нибудь себе самой. А то и они уйдут на хозяйство, на разные ненужные мелочи, и мне опять придется раскошеливаться.

     Н о р а. Ах, Торвальд...

     Х е л ь м е р. Тут спорить не приходится, милочка моя! (Обнимает ее.) Птичка мила, но тратит ужасно много денег. Просто невероятно, как дорого обходится мужу такая птичка.

     Н о р а. Фу! Как можно так говорить! Я же экономлю, сколько могу.

     Х е л ь м е р (весело). Вот уж правда истинная! Сколько можешь. Но ты совсем не можешь.

     Н о р а (напевает и улыбается). Гм! Знал бы ты, сколько у нас, жаворонков и белочек, всяких расходов, Торвальд!

     Х е л ь м е р. Ты маленькая чудачка! Две капли воды - твой отец. Только и хлопочешь, как бы раздобыть денег. А как добудешь - глядь, они между пальцами и прошли, сама никогда не знаешь, куда их девала. Ну что ж, приходится брать тебя такой, какова ты есть. Это уж в крови у тебя. Да, да, это в тебе наследственное, Нора.

     Н о р а. Ах, побольше бы мне унаследовать от папы его качеств!

     Х е л ь м е р. А мне бы не хотелось, чтобы ты была другой, чем ты есть, мой милый жавороночек! Но слушай, мне сдается, ты... у тебя... как бы это сказать? У тебя какой-то подозрительный вид сегодня.

     Н о р а. У меня?

     Х е л ь м е р. Ну да. Погляди-ка мне прямо в глаза.

     Н о р а (глядит на него). Ну?

     Х е л ь м е р (грозя пальцем). Лакомка не кутнула сегодня немножко в городе?

     Н о р а. Нет, что ты!

     (*379) Х е л ь м е р. Будто уж лакомка не забегала в кондитерскую?

     Н о р а. Но уверяю тебя, Торвальд...

     Х е л ь м е р. И не отведала варенья?

     Н о р а. И не думала.

     Х е л ь м е р. И не погрызла миндальных печений?

     Н о р а. Ах, Торвальд, уверяю же тебя...

     Х е л ь м е р. Ну-ну-ну! Естественно, я просто шучу...

     Н о р а (идя к столу направо). Мне и в голову не пришло бы делать тебе наперекор.

     Х е л ь м е р. Знаю, знаю. Ты ведь дала мне слово. (Подходя к ней.) Ну, оставь при себе свои маленькие рождественские секреты, моя дорогая Нора. Они, верно, всплывут наружу сегодня же вечером, когда будет зажжена елка.

     Н о р а. Ты не забыл пригласить доктора Ранка?

     Х е л ь м е р. Не приглашал. Да это и не нужно. Само собой, он ужинает у нас. Впрочем, я еще успею ему напомнить: он зайдет до обеда. Вино я заказал хорошее. Нора, ты не поверишь, как я радуюсь сегодняшнему вечеру.

     Н о р а. И я! А дети-то как будут рады, Торвальд!

     Х е л ь м е р. Ах, какое наслаждение сознавать, что ты добился верного, обеспеченного положения, что у тебя будет теперь солидный доход. Не правда ли, приятное сознание?

     Н о р а. О, чудесно!

     Х е л ь м е р. А помнишь прошлое рождество? Ты целые три недели затворялась у себя по вечерам и до поздней ночи все мастерила цветы и какие-то другие прелести для елки, которыми хотела всех нас поразить. У-у, скучнее времени я не запомню.

     Н о р а. Я-то вовсе не скучала.

     Х е л ь м е р (с улыбкой). Но толку-то вышло немного, Нора.

     Н о р а. Ты опять будешь меня дразнить этим? Что же я могла поделать, если кошка забралась и все разодрала в куски!

     Х е л ь м е р. Ну, разумеется, ничего не могла поделать, моя бедняжечка. Ты от всей души хотела нас всех порадовать, и в этом вся суть. Но хорошо все-таки, что эти тугие времена прошли.

     (*380) Н о р а. Да, прямо чудесно!

     X е л ь м е р. Не нужно больше ни мне сидеть одному и скучать, ни тебе портить свои милые, славные глазки и нежные ручки...

     Н о р а (хлопая о ладоши). Не правда ли, Торвальд, не нужно больше? Ах, как чудесно, восхитительно слышать это! (Берет его под руку.) Теперь я расскажу тебе, как я мечтаю устроиться, Торвальд. Вот, как только праздники пройдут...

     Звонок в передней.

     Ах, звонят! (Прибирает немного в комнате.) Верно, кто-нибудь к нам. Досадно.

     X е л ь м е р. Если кто-нибудь в гости, меня нет дома, помни.

     С л у ж а н к а (в дверях передней). Барыня, там незнакомая дама.

     Но р а. Так проси сюда.

     С л у ж а н к а (Хельмеру). И доктор.

     X е л ь м е р. Прямо ко мне прошел?

     С л у ж а н к а. Да, да.

     Xельмер уходит в кабинет. Служанка вводит фру Линне, одетую по-дорожному, и закрывает за нею дверь.

     Ф р у Л и н н е (смущенно, с запинкой). Здравствуй, Нора.

     Н о р а (неуверенно). Здравствуйте...

     Ф р у Л и н н е. Ты, видно, не узнаешь меня?

     Н о р а. Нет. Не знаю... Да, кажется... (Порывисто.) Как! Кристина... Неужели ты?!

     Ф р у Л и н н е. Я.

     Н о р а. Кристина! А я-то не узнала тебя сразу! Да и как было... (Понизив голос.) Как ты переменилась, Кристина!

     Ф р у Л и н н е. Еще бы. За девять-десять долгих лет...

     Н о р а. Неужели мы так давно не видались? Да, да, так и есть. Ах, последние восемь лет - вот, право, счастливое было время!.. Так ты приехала сюда, к нам в город? Пустилась в такой длинный путь зимой! Храбрая!

     Ф р у Л и н н е. Я сегодня только приехала с утренним пароходом.

     (*381) Н о р а. Чтобы повеселиться на праздниках, конечно. Ах, как славно! Ну и повеселимся же! Да ты разденься. Тебе ведь не холодно? (Помогает ей.) Вот так. Теперь усядемся поудобнее около печки. Нет, ты в кресло! А я на качалку! (Берет ее за руки.) Ну вот, теперь опять у тебя твое прежнее лицо. Это лишь в первую минуту... Хотя немножко ты все-таки побледнела, Кристина, и, пожалуй, немножко похудела.

     Ф р у Л и н н е. И сильно, сильно постарела, Нора.

     Н о р а. Пожалуй, немножко, чуть-чуть, вовсе не очень. (Вдруг останавливается и переходит на серьезный тон.) Но какая же я пустоголовая - сижу тут, болтаю! Милая, дорогая Кристина, прости меня!

     Ф р у Л и н н е. В чем дело, Нора?

     Н о р а (тихо). Бедная Кристина, ты же овдовела.

     Ф р у Л и н н е. Три года назад.

     Н о р а. Да, я знаю. Я читала в газетах. Ах, Кристина, поверь, я столько раз собиралась написать тебе в то время, да все откладывала, все что-нибудь мешало.

     Ф р у Л и н н е. Милая Нора, я отлично понимаю.

     Н о р а. Нет, это было гадко с моей стороны, Кристина. Ах ты, бедняжка, сколько ты, верно, перенесла. И он не оставил тебе никаких средств?

     Ф р у Л и н н е. Никаких.

     Н о р а. Ни детей?

     Ф р у Л и н н е. Ни детей.

     Н о р а. Ничего, стало быть?

     Ф р у Л и н н е. Ничего. Даже ни горя, ни сожалений, чем можно было бы питать память.

     Н о р а (глядя на нее недоверчиво). Но как же это может быть, Кристина?

     Ф р у Л и н н е (с горькой улыбкой, гладя Нору по голове). Иногда бывает, Нора.

     Н о р а. Значит, одна-одинешенька. Как это должно быть ужасно тяжело. А у меня трое прелестных детей. Сейчас ты их не увидишь. Они гуляют с нянькой. Но ты непременно расскажи мне обо всем...

     Ф р у Л и н н е. Нет, нет, нет, рассказывай лучше ты.

     Н о р а. Нет, сначала ты. Сегодня я не хочу быть эгоисткой. Хочу думать только о твоих делах. Но одно все-таки (*382) мне надо сказать тебе. Знаешь, какое счастье привалило нам на днях?

     Ф р у Л и н н е. Нет. Какое?

     Н о р а. Представь, муж сделался директором Акционерного банка!

     Ф р у Л и н н е. Твой муж? Вот удача!..

     Н о р а. Невероятная! Адвокатура - это такой неверный хлеб, особенно если желаешь браться только за самые чистые, хорошие дела. А Торвальд, разумеется, других никогда не брал, и я, конечно, вполне с ним согласна. Ах, ты понимаешь, как мы рады. Он вступит в должность с Нового года и будет получать большое жалованье и хорошие проценты. Тогда мы сможем жить совсем по-другому, чем до сих пор, - вполне по своему вкусу. Ах, Кристина, у меня так легко стало на сердце, я так счастлива! Ведь это же чудесно иметь много-много денег и не знать ни нужды, ни забот. Правда?

     Ф р у Л и н н е. Да, во всяком случае, должно быть чудесно иметь все необходимое.

     Н о р а. Нет, не только необходимое, но много-много денег.

     Ф р у Л и н н е (улыбаясь). Нора, Нора! Ты все еще не стала благоразумнее! В школе ты была большой мотовкой.

     Н о р а (тихо посмеиваясь). Торвальд и теперь меня так зовет. (Грозя пальцем.) Однако "Нора, Нора" не такая уж сумасбродка, как вы воображаете... Нам, право, не так жилось, чтобы я могла мотать. Нам обоим приходилось работать!

     Ф р у Л и н н е. И тебе?

     Н о р а. Ну да, разные там мелочи по части рукоделья, вязанья, вышиванья и тому подобного. (Вскользь.) И... кое-что еще. Ты ведь знаешь, что Торвальд оставил службу в министерстве, когда мы поженились? Не было никаких видов на повышение, а зарабатывать ведь надо было больше прежнего. Ну, в первый год он работал сверх всяких сил. Просто ужасно. Ему приходилось брать всякие добавочные занятия - ты понимаешь - и работать с утра до вечера. Ну и не выдержал, захворал, был при смерти, и доктора объявили, что необходимо отправить его на юг.

     (*383) Ф р у Л и н н е. Вы и провели тогда целый год в Италии?

     Н о р а. Ну да. А не легко было нам подняться с места, поверь. Ивар тогда только что родился. Но ехать все-таки было необходимо. Ах, что это была за чудная, дивная поездка! И Торвальд был спасен. Но сколько денег пошло - страсть, Кристина!

     Ф р у Л и н н е. Могу себе представить.

     Н о р а. Тысяча двести специй-далеров.* Четыре тысячи восемьсот крон. Большие деньги.

     Ф р у Л и н н е. Да, но, во всяком случае, большое счастье, если есть где взять их в такое время.

     Н о р а. Надо тебе сказать, мы получили их от папы.

     Ф р у Л и н н е. А, так. Да, кажется, отец твой как раз тогда и умер.

     Н о р а. Да, как раз тогда. И подумай, я не могла поехать к нему, ходить за ним. Я со дня на день ждала малютку Ивара. И вдобавок у меня на руках был мой бедный Торвальд, чуть не при смерти. Милый, дорогой папа! Так и не пришлось мне больше свидеться с ним, Кристина. Это самое тяжелое горе, что я испытала замужем.

     Ф р у Л и н н е. Я знаю, ты очень любила отца. Так, значит, после этого вы отправились в Италию?

     Н о р а. Да. Деньги ведь у нас были, а доктора гнали... Мы и уехали через месяц.

     Ф р у Л и н н е. И муж твой вернулся вполне здоровым?

     Н о р а. Совершенно!

     Ф р у Л и н н е. А... доктор?

     Н о р а. То есть?

     Ф р у Л и н н е. Кажется, девушка сказала, что господин, который пришел со мной вместе, - доктор.

     Н о р а. А-а, это доктор Ранк. Но он приходит не с врачебным визитом. Это наш лучший друг, и уж хоть разок в день, да наведается к нам. Нет, Торвальд с тех пор ни разу не прихворнул даже. И дети бодры и здоровы, и я. (Вскакивая и хлопая в ладоши.) О господи, Кристина, как чудесно жить и чувствовать себя счастливой! Нет, это просто отвратительно с моей стороны - я говорю все только о себе. (Садится на скамеечку рядом с фру Линне и кладет руки ей на колени.) Ты не сердись на меня!.. Скажи, (*384) правда это: ты в самом деле не любила своего мужа? Зачем же ты вышла за него?

     Ф р у Л и н н е. Мать моя была еще жива, но такая слабая, беспомощная, не вставала с постели. И еще у меня были на руках два младших брата. Я и не сочла себя вправе отказать ему.

     Н о р а. Да, да, пожалуй, ты права. Значит, он был тогда богат?

     Ф р у Л и н н е. Довольно состоятелен, кажется. Но дело его было поставлено непрочно. И когда он умер, все рухнуло и ничего не осталось.

     Н о р а. И?..

     Ф р у Л и н н е. И мне пришлось перебиваться мелкой торговлей, маленькой школой и вообще чем придется. Эти три последних года тянулись для меня, как один долгий, сплошной рабочий день без отдыха. Теперь он кончился, Нора. Моя бедная мать не нуждается во мне больше - умерла. И мальчики стали на ноги, сами могут о себе заботиться.

     Н о р а. Так у тебя теперь легко на душе...

     Ф р у Л и н н е. Не скажу. Напротив, страшно пусто. Не для кого больше жить. (Встает в волнении.) Оттого я и не выдержала там у нас, в медвежьем углу. Тут, верно, легче будет найти, к чему приложить силы и чем занять мысли. Удалось бы мне только получить какую-нибудь постоянную службу, какую-нибудь конторскую работу...

     Н о р а. Ах, Кристина, это так ужасно утомительно, а у тебя и без того такой измученный вид. Тебе бы лучше поехать куда-нибудь на купанья.

     Ф р у Л и н н е (отходя к окну). У меня нет папы, который бы снабдил меня деньгами на дорогу, Нора.

     Н о р а (вставая). Ах, не сердись на меня!

     Ф р у Л и н н е (идя к ней). Милая Нора, ты на меня не сердись. Хуже всего в моем положении то, что в душе осаждается столько горечи. Работать не для кого, а все-таки приходится хлопотать и всячески биться. Жить ведь надо, вот и становишься эгоисткой. Ты сейчас рассказала мне о счастливой перемене ваших обстоятельств, а я - поверишь - обрадовалась не столько за тебя, сколько за себя.

     (*385) Н о р а. Как так? Ах, понимаю: ты думаешь, Торвальд может что-нибудь сделать для тебя?

     Ф р у Л и н н е. Я это подумала.

     Н о р а. Он и сделает, Кристина. Предоставь только все мне. Я так тонко-тонко все подготовлю, придумаю что-нибудь такое особенное, чем задобрить его. Ах, я бы от души хотела помочь тебе.

     Ф р у Л и н н е. Как это мило с твоей стороны, Нора, что ты так горячо берешься за мое дело... Вдвойне мило с твоей стороны, - тебе самой так мало знакомы житейские заботы и тяготы.

     Н о р а. Мне? Мне они мало знакомы?

     Ф р у Л и н н е (улыбаясь). Ну, боже мой, какие-то занятия рукоделием и тому подобное... Ты дитя, Нора!

     Н о р а (закидывая голову и прохаживаясь по комнате). Тебе бы не следовало говорить со мной таким тоном.

     Ф р у Л и н н е. Да?

     Н о р а. И ты - как другие. Вы все думаете, что я не годна ни на что серьезное...

     Ф р у Л и н н е. Ну-ну?

     Н о р а. Что я ровно ничего такого не испытала в этой трудной жизни.

     Ф р у Л и н н е. Милая Нора, ты же только что поведала мне все свои испытания.

     Н о р а. Э, пустяки одни! (Тихо.) Главного я тебе не рассказала.

     Ф р у Л и н н е. Главного? Что ты хочешь сказать?

     Н о р а. Ты все смотришь на меня свысока, Кристина. А это напрасно. Ты гордишься, что несла такой тяжелый, долгий труд ради своей матери...

     Ф р у Л и н н е. Я, право, ни на кого не смотрю свысока. Но верно - я горжусь и радуюсь, вспоминая, что мне выпало на долю облегчить остаток дней моей матери.

     Н о р а. Ты гордишься также, вспоминая, что сделала для братьев.

     Ф р у Л и н н е. Мне кажется, я вправе.

     Н о р а. И мне так кажется. Но вот ты послушай, Кристина. И мне есть чем гордиться, чему радоваться.

     Ф р у Л и н н е. Не сомневаюсь! Но в каком смысле?

     (*386) Н о р а. Говори тише. Вдруг Торвальд услышит! Ему ни за что в мире нельзя... Никому нельзя знать об этом, Кристина, никому, кроме тебя.

     Ф р у Л и н н е. Да в чем дело?

     Н о р а. Поди сюда. (Привлекает ее на диван рядом с собой.) Да, видишь... и мне есть чем гордиться, чему радоваться. Это я спасла жизнь Торвальду.

     Ф р у Л и н н е. Спасла? Как спасла?

     Н о р а. Я же рассказывала тебе о поездке в Италию. Торвальд не выжил бы, если бы не попал на юг.

     Ф р у Л и н н е. Ну да. И твой отец дал вам нужные средства.

     Н о р а (с улыбкой). Это Торвальд так думает и все другие, но...

     Ф р у Л и н н е. Но...

     Н о р а. Папа не дал нам ни гроша. Это я достала деньги.

     Ф р у Л и н н е. Ты? Всю эту крупную сумму?

     Н о р а. Тысячу двести специй. Четыре тысячи восемьсот крон. Что ты скажешь?

     Ф р у Л и н н е. Но как это возможно, Нора? Выиграла в лотерею, что ли?

     Н о р а (презрительно). В лотерею! (Фыркает.) Это была бы не штука!

     Ф р у Л и н н е. Так откуда же ты взяла их?

     Н о р а (напевая и таинственно улыбаюсь). Гм! Тра-ля-ля-ля!

     Ф р у Л и н н е. Не могла же ты занять.

     Н о р а. Вот? Почему так?

     Ф р у Л и н н е. Да жена ведь не может делать долгов без согласия мужа.

     Н о р а (закидывая голову). Ну, если жена немножко смыслит в делах, если жена понимает, как нужно умненько взяться за дело, то...

     Ф р у Л и н н е. Нора, я решительно ничего не понимаю.

     Н о р а. И не надо тебе понимать. Я ведь и не сказала, что заняла деньги. Могла же я добыть их другим путем. (Откидывается на спинку дивана.) Могла получить от (*387) какого-нибудь поклонника. При такой привлекательной наружности, как у меня...

     Ф р у Л и н н е. Ты сумасбродка.

     Н о р а. Теперь тебе, верно, безумно хотелось бы все узнать, Кристина?

     Ф р у Л и н н е. Послушай, милая Нора, ты не выкинула чего-нибудь безрассудного?

     Н о р а (выпрямляясь на диване). Разве безрассудно спасти жизнь своему мужу?

     Ф р у Л и н н е. По-моему, безрассудно, если ты без его ведома...

     Н о р а. Да ведь ему нельзя было ни о чем знать! Господи, как ты этого не понимаешь? Он не должен был и подозревать, в какой он опасности. Это мне доктора сказали, что жизнь его в опасности, что одно спасение - увезти его на юг. Ты думаешь, я не пыталась сначала всячески выпутаться? Я заводила разговоры о том, что и мне хотелось бы побывать за границей, как другим молодым дамам. Я и плакала, и просила; говорила, что ему не худо бы помнить о моем "положении", что теперь надо всячески мне угождать; намекала, что можно занять денег. Так он почти рассердился, Кристина. Сказал, что у меня ветер в голове и что его долг, как мужа, не потакать моим капризам и прихотям, - так он, кажется, выразился. Хорошо, хорошо, думаю я, а спасти тебя все-таки нужно, и нашла выход...

     Ф р у Л и н н е. И твой муж так и не узнал от твоего отца, что деньги были не от него?

     Н о р а. Так и не узнал. Папа ведь умер как раз в эти дни. Я-то хотела было посвятить его в дело и просить, чтобы он не выдавал меня. Но он был уже так плох - и мне, к сожалению, не понадобилось прибегать к этому.

     Ф р у Л и н н е. И ты до сих пор не призналась мужу?

     Н о р а. Нет, боже избави, что ты! Он такой строгий по этой части. И кроме того, с его мужским самолюбием... Для него было бы так мучительно, унизительно узнать, что он обязан мне чем-нибудь. Это перевернуло бы вверх дном все наши отношения. Наша счастливая семейная жизнь перестала бы тогда быть тем, что она есть.

     Ф р у Л и н н е. И ты никогда ему не скажешь?

     (*388) Н о р а (подумав и слегка улыбаясь). Да... когда-нибудь, пожалуй... когда пройдет много-много лет и я уж не буду такая хорошенькая. Ты не смейся. Я, разумеется, хочу сказать: когда я уже не буду так нравиться Торвальду, как теперь, когда его уже не будут развлекать мои танцы, переодевания, декламации. Тогда хорошо будет иметь какую-нибудь заручку... (Обрывая.) Вздор, вздор, вздор! Этого никогда не будет!.. Ну, что же ты скажешь о моей великой тайне, Кристина? Гожусь я на что-нибудь? Ты не думай, что это дело не причиняет мне больших забот. Мне, право, иногда совсем не легко бывает оправдывать в срок свои обязательства. В деловом мире, скажу я тебе, существует взнос процентов по третям и взносы в погашение долга, как это называется. А деньги всегда ужасно трудно добывать. Вот и приходилось экономить на чем только можно... понимаешь? Из денег на хозяйство я не могла особенно много откладывать - Торвальду нужен был хороший стол. И детей нельзя было одевать кое-как. Что я получала на них, то целиком на них и уходило. Милые мои крошки

     Ф р у Л и н н е. Так тебе, верно, приходилось отказывать себе самой, бедняжка?

     Н о р а. Понятно. Ведь я же была больше всех заинтересована! Торвальд даст, бывало, мне денег на новое платье и тому подобное, а я всегда истрачу только половину. Все подешевле да попроще покупала. Счастье еще, что мне все к лицу и Торвальд никогда ничего не замечал. Но самой-то мне иной раз бывало не легко, Кристина. Ведь это такое удовольствие хорошо одеваться! Правда?

     Ф р у Л и н н е. Пожалуй.

     Н о р а. Ну, были у меня, конечно, и другие источники. Прошлой зимой повезло, я получила массу переписки. Каждый вечер запиралась у себя в комнате и писала, писала до поздней ночи. Ах, иной раз до того, бывало, устанешь! Но все-таки ужасно приятно было сидеть так и работать, зарабатывать деньги. Я чувствовала себя почти мужчиной.

     Ф р у Л и н н е. Но сколько же тебе таким путем удалось выплатить?

     Н о р а. Вот уж не могу сказать тебе в точности. В таких делах, видишь ли, очень трудно разобраться. Знаю (*389) лишь, что выплачивала столько, сколько мне удавалось сколотить. Но часто у меня прямо руки опускались. (Улыбаясь.) Тогда сяду, бывало, и начну себе представлять, что вот в меня влюбился богатый старик...

     Ф р у Л и н н е. Что? Какой старик?

     Н о р а. Ах, никакой!.. Что он умирает, его завещание вскрыто, и там крупными буквами написано: "Все мои деньги получает немедленно и чистоганом любезнейшая фру Нора Хельмер".

     Ф р у Л и н н е. Но, милая Нора, что же это за старик?

     Н о р а. Господи, как ты не понимаешь? Никакого старика и не было вовсе. Это просто одно мое воображение. Я просто тешила себя этим, когда не знала, где добыть денег. Ну да бог с ним совсем, с этим скучным стариком. Теперь мне все равно. Не нужно мне больше ни его, ни его завещания. Теперь у меня нет забот, Кристина! (Вскакивает.) О господи, какая прелесть! Подумать только: никаких забот! Не знать ни забот, ни хлопот! Жить себе да поживать, возиться с детишками! Обставить свой дом так красиво, изящно, как любит Торвальд. А там, подумай, не за горами и весна, голубое небо, простор. Может быть, удастся прокатиться куда-нибудь. Пожалуй, спять увидеть море! Ах, право, как чудесно жить и чувствовать себя счастливой!

     В передней слышен звонок.

     Ф р у Л и н н е (встает). Звонят. Мне, пожалуй, лучше уйти.

     Н о р а. Нет, оставайся. Сюда вряд ли кто придет. Это, верно, к Торвальду...

     С л у ж а н к а (в дверях передней). Извините, барыня, тут один господин желает поговорить с господином адвокатом.

     Н о р а. То есть с директором банка, хочешь ты сказать.

     С л у ж а н к а. С господином директором. Но я не знаю, - ведь там доктор...

     Н о р а. А что это за господин?

     К р о г с т а д (в дверях). Это я, фру Хельмер.

     Фру Линне, пораженная, вздрагивает и отворачивается к окну.

     (*390) Н о р а (делая шаг к вошедшему, с волнением, понизив голос). Вы? Что это значит? О чем вы хотите говорить с моим мужем?

     К р о г с т а д. О банковских делах, в некотором роде. Я занимаю маленькую должность в Акционерном банке, а ваш муж будет теперь нашим директором, как я слышал...

     Н о р а. Значит...

     К р о г с т а д. По личному делу, фру Хельмер. Ничего больше.

     Н о р а. Так будьте добры пройти к нему в кабинет. (Равнодушно кланяется, затворяет дверь в прихожую, за тем подходит к печке посмотреть, хорошо ли она топится.)

     Ф р у Л и н н е. Нора... кто это был?

     Н о р а. Частный поверенный Крогстад.

     Ф р у Л и н н е. Значит, действительно он.

     Н о р а. Ты знаешь этого человека?

     Ф р у Л и н н е. Знавала... Несколько лет тому назад. Он ведь одно время вел дела в наших краях.

     Н о р а. Да, правда.

     Ф р у Л и н н е. Как он изменился!

     Н о р а. Он, кажется, был очень неудачно женат.

    

... ... ...
Продолжение "Кукольный дом" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Кукольный дом
показать все


Анекдот 
Совесть - как хомяк. Или спит или грызет.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100