Таунсенд, Сью - Таунсенд - Адриан Моул: годы капуччиноПроза и поэзия >> Переводная проза >> Таунсенд, Сью Читать целиком Сью Таунсенд. Адриан Моул: годы капуччино
Перевод Игоря Алюкова
"Лавка Языков", http://www.vladivostok.com/Speaking_In_Tongues/
Изд. "Фантом-пресс", http://phantom.msk.ru/PhantomTounsend.html
---------------------------------------------------------------
Луизе
Этот большой младенец, которого вы видите,
еще не вышел из пеленок.
Шекспир, "Гамлет", акт II, сцена 2-я.
Мы точно могли бы не доехать, однако ж все-таки доехали,
и если б все люди побольше рассуждали,
то убедились бы, что жизнь не стоит того,
чтоб о ней так много заботиться.
М. Ю. Лермонтов
"Герой нашего времени"
Основные действующие лица
АББО и АЛАН: Представители Эшби-де-ла-Зухского отделения треста
Терренса Хиггинса, отобранные для участия в похоронах принцессы Дианы.
АЗИЗ: Помощник повара в "Черни".
АННЕТТА: Продает газету "Стандарт" на Стрэнде, имеет плотские отношения
с Малькольмом, мойщиком посуды ресторана "Чернь", где работает Адриан.
АТКИНС, ДЖЕФРИ: Второй стоматолог в жизни Адриана. Мягкий человек с
рыжими бровями.
БАКСТЕР, БЕРТ: Покойный приятель Адриана. Пенсионер-коммунист, а также
самый старый и беспокойный житель Лестера. Умер за день до своего 106-го дня
рождения.
БЕЛИНДА: Личная секретарша Зиппо Монтефиори.
БОЛЬШОЙ АЛАН: Владелец клуба "Секреты", а также "165", нового модного
питейного заведения.
БОТТ, ГЛЕНН: Сын Шарон Ботт. Его отцом мог быть либо Барри Кент, либо
Адриан Моул. По словам Рози Моул, он психопат, но у него нос Адриана.
БОТТ, ШАРОН: Старая пассия Адриана. Мать Гленна Ботта. А также мать
Кента, Бредфорта и Кейстера.
БРЕЙТУЭЙТ, ДОКТОР ПАНДОРА: Перспективный член парламента от лейбористов
по округу Эшби-де-ла-Зух. Самозванная "Ярчайшая звезда на небосводе Блэра" и
"Народная Пан". Первая любовь Адриана Моула, который первым, в 1981-м году,
просунул руку (левую) под ее белый хлопчатобумажный спортивный лифчик.
БРЕЙТУЭЙТ, ТАНЯ: Мать Пандоры. Преподает вопросы женского равноправия в
университете Де Монтфорт.
БРЕЙТУЭЙТ, ИВАН: Отец Пандоры, чиновник в отставке.
БРОДВЕЙ, БИЛЛ: Субподрядчик Леса Бэнкса.
БЭНКС, ЛЕС: Несчастный строитель, нанятый Адрианом для ремонта дома
Арчи Тейта.
ВАЛЕНТАЙН ДАФФ, РОН: Кандидат от партии иностранцев-репатриантов.
ВЛЙКЙКЙВ, ЙАЙКЙ: Белградский переводчик, проявивший интерес к
"Птицедрайву".
ХИЛЯК, ДЕЙВ: Диск-жокей радиостанции "Зух ФМ".
УОРТИНГТОН, ГАРРИ: Пенсионер, сторонник лейбористов.
ГИПТОН, ФРЕД: Актер, обладающий конфиденциальными сведениями о
результатах всеобщих выборов.
"ГЛЯДИ-КА! ПЛОСКИЕ КУРГАНЫ МОЕЙ РОДИНЫ: Роман Адриана, впоследствии
получивший новое название "На птице", для которого он, как это ни странно,
все еще ищет издателя.
ГОЛДМАН, впоследствии ГОЛДПЕРСОН, БОСТОН: Личная помощница Брика
Иглбергера.
ГРИМБОЛД, МАРСИЯ: Кандидат от партии "Верните местные налоги".
ДАВКОТ, ЧАРЛИ: Адвокат Полин Моул.
Д'АРСИ, МЕЙБЕЛ: Пенсионерка, сторонница сэра Арнольда Тафтона. Ее
прапрадед выжил в катастрофе "Титаника".
ДЕЙЛ, ЛИЛИАН: Кандидат от партии зеленых по округу Эшби-де-ла-Зух.
ДЖАСТИНА: Танцовщица, роль которой - присаживаться на колени
посетителей в клубе "Секреты".
ДЖИММИ ГРЕК: Владелец греческой таверны по соседству с "Чернью".
ДИКАР, ПИТЕР: Владелец "Черни". Сквернослов и аристократ. Верит в меню
с "традиционным английским отсутствием выбора". В нервном состоянии страдает
недержанием. Ненавидит Тони Блэра и новых лейбористов.
ДИКАР, КИМ: Бывшая жена Дикара и бывшая великосветская цветочница.
ДУГГИ: Любовник Шарон Ботт.
ЗО: Стилистка и гримерша в компании "Румяная корочка".
ИГЛБЕРГЕР, БРИК: Литературный агент Барри Кента.
КАВЕНДИШ, ДЖЕК: Престарелый любовник Пандоры. Алкоголик и профессор
иностранных языков в Оксфорде.
КЕВИН: Продавец в магазине "Хэмлиз", который ничем не смог помочь
Адриану.
КЕЙН, АЛЬФИ: Псевдококни и ведущий телепередачи "Поджарь-ка".
КЕННЕТ: Официант в "Черни".
КЕНТ, БАРРИ: Бывший бритоголовый и хулиган местного значения, ныне
видный поэт и прозаик, лауреат премий. Автор стихотворения "Голые" и
современной классики "Дневник урла".
КЕНТ, ЭДНА: Мамаша Барри Кента. В прошлом уборщица туалетов, ныне
получила два высших образований и является секретаршей Пандоры в палате
общин.
КЛАФ, МИЗ: Сторонница лейбористов и одинокая мать троих детей.
КЭТ: Помощник режиссера в телепередаче "Потрохенно хорошо!".
ЛИФ, САНДРА: Охранница с квадратной челюстью из охранного агентства
"Цитадель". Вызвала гнев у Полин Моул за то, что именно ее выбрала для
личного досмотра в ночь выборов.
ЛОВКИЙ КЛАЙВ: Знакомый Адриана из преступного мира, может достать
разрешение на парковку в центральной части Лондона.
ЛУИДЖИ: Метрдотель в "Черни". Итальянский коммунист, голосует за
либеральных демократов и живет в Кройдоне.
ЛЕОНОРА ДЕ-ВИТТ: Бывший психотерапевт Адриана.
ЛЮСИ: Младшая медсестра в Лестерской королевской лечебнице и
мать-одиночка.
МАЙКЛВЕЙТ, ААРОН: Учтивый, но отвратный юнец, с которым путается Рози
Моул.
МАЛЬКОЛЬМ: Мойщик посуды в "Черни". Еще не решил, за кого голосовать.
МАТТОН, КИТ: Кандидат от партии Буйнопомешанного Чудовища.
МОНТЕФИОРИ, ЗИППО: Директор компании "Румяной корочки", которая создает
передачи "Потрохенно хорошо!" и "Поджарь-ка".
МОУЛ, ДЖОРДЖ: Отец Адриана. Безработный, страдает нарушением эрекции.
МОУЛ, ЖОЖО: Жена Адриана, с которой он разошелся. Вернулась в Нигерию.
Мать Уильяма. Обладает красотой, умом, деньгами и талантом. Если говорить
откровенно, Адриан ей не ровня, не говоря уж о том, что она на четыре дюйма
выше его.
МОУЛ ПОЛИН: Мать Адриана. Неудовлетворенная поклонница писательницы
Жермейн Грир.
МОУЛ, СЬЮЗЕН: Тетка Адриана и лучший надзиратель 1997 года. "Жената" на
Аманде.
МОУЛ, УИЛЬЯМ: Младший сын Адриана. Без ума от телепузиков и
видеофильмов Джереми Кларксона.
МЭРИЛИН: Служащая банка, камикадзе.
НАЙДЖЕЛ: Лучший друг Адриана со школы. Ныне гомосексуалист, буддист и
водитель фургона от магазина одежды "Некст".
НГ, ДОКТОР: Врач Адриана. Прописал ему "прозак".
НОББИ: Работник у Леса Бэнкса.
НОРБЕРТ: Любовник Найджела.
О'КЕЙСИ, ЛАЙАМ: Студент. Сосед Арчи Тейта.
ПАНКХЕРСТ, МИРАНДА: Адвокат Шарон Ботт.
ПАРВЕЗ, МИССИС: Член местного совета от либералов; владелец частного
детского сада "Кидсплей", который посещает Уильям Моул.
ПЕРБРАЙТ, ЛЕННИ: Доверенное лицо Пандоры. Кокни, бывший владелец лотка
с морепродуктами.
ПЕРКИНС, БОБ: Владелец одноименного садоводческого центра.
ПИКОК, ИДА: Пенсионерка, сторонница либеральных демократов. Верит, что
Тони Блэр подарит ей новые бедренные суставы.
РАДЖИТ: Сотрудник автосервиса "Бритиш Петролеум".
РОД: Владелец магазина "Хот Родс" в Сохо, расположенного напротив
"Черни".
САША: Помощник повара в "Черни".
СВЕЙВОРД, ДЖАСТИН: Сотрудник магазина "Туфлемания" и его представитель
в суде.
СИНГХ, ДЭВ: Соведущий "Потрохенно хорошо!" Любитель двусмысленностей.
СКРАТОН, МИСТЕР: он же Пучеглазый Скратон. Бывший директор школы имени
Нила Армстронга и ярый приверженец миссис Тэтчер.
СПАЙСЕР-ВУДС, КРИСТИНА: Кандидат от партии "Социалистки-лесбиянки
против глобализации".
СТОУТ, АРТУР: Редактор и директор-распорядитель "Стоут букс лимитед",
желает издать "Потрохенно хорошо. Книга!"
СУРИНДЕР, ДОКТОР: Врач в Лестерской королевской лечебнице, который
осматривает Уильяма.
ТАФТОН, СЭР АРНОЛЬД: Член парламента от консерваторов по округу
Эшби-де-ла-Зух и соперник Пандоры на всеобщих выборах.
ТВИСТЛТОН-ФАЙФ, ДЖУЛИАН: Бывший муж Пандоры, гомосексуалист.
ТЕЙТ, АРЧИ: Пенсионер, голосует за Социалистическую рабочую партию.
ТЕРПИШ, РОДЖЕР: Новый директор школы имени Нила Армстронга.
ТРЕЛЛИС, МИСС: Учительница математики у юного Гленна Ботта.
ФЛАД, ЭЛЕОНОРА: Учительница чтения для отстающих в средней школе Нила
Армстронга. Хрупкие запястья.
ФОКС, ЛЕН: Преступник. Воротила сотовой связи и друг сэра Арнольда
Тафтона.
ФОНГ, ДОКТОР: Доктор в Лейстерской королевской лечебнице, который
обследует Уильяма Моула.
ХАМФРИ: Кот, которого приютил Малькольм. Поразительно похож на
правительственного кота Хамфри с Даунинг-стрит.
ХЕТЕРИНГТОН, ГЛОРИЯ: Жена Годфри. Идеальный кандидат на ее роль: Полин
Квирк.
ХЕТЕРИНГТОН, ГОДФРИ: Герой "Белого фургона", уморительной комедии про
серийного убийцу, написанной Адрианом. Днем - бухгалтер, по ночам - серийный
убийца. Идеальный кандидат на его роль: Гарри Энфилд.
ЧАНГ, МИСТЕР: Стоматолог, который больше не лечит бедных, потому что
"они специально гноят свои зубы".
ШКОЛА ИМЕНИ НИЛА АРМСТРОНГА: Alma mater Адриана, Пандоры, Найджела и
Барри Кента.
ШОН: Официант в "Черни".
ЭДДИ СТОБАРТ: Фирма грузовых перевозок. Некоторые ее шоферы машут
рукой, а другие нет.
ЭЛЬФ, МИСС: Робкая, но высоконравственная преподавательница
сценического искусства у Адриана и Пандоры в средней школе имени Нила
Армстронга.
ЭНДРЮ: Кот Арчи Тейта.
ЭШБИ: Пластмассовая кукла, имитирующая младенца для Рози Моул.
Дин-стрит, Сохо
Среда, 30 апреля 1997 года
Я вновь берусь за перо, чтобы увековечить на бумаге деяния мужчин
(слава Богу, это тайный дневник, и нет нужды прибавлять "и женщин").
Предсказываю, что послезавтра, как только займется рассвет, лейбористы
с трудом наскребут большинство и сформируют-таки новое правительство. Все
разговоры об их оглушительной победе - истерический вздор, раздутый прессой.
Мое предсказание основано на "внутренних" источниках информации.
Внутренний источник - это актер Фред Гиптон, тот, что играл в "Визите
инспектора" (1) вместе с Тони Бутом, тестем нашего будущего
премьер-министра. Однажды Гиптон проговорился в "Черни" - ресторане, где я
работаю - после двух бутылок "Джейкобз крик", одной бутылки перно и одного
шербета с водкой. Попросив меня хранить "молчок", Фред поведал, что до него
обходным путем дошли слухи, будто мистер Блэр одержит победу, правда, с
незначительным преимуществом. А еще он сказал, будто мистер Блэр носит
парик, но я записал на видео "Новости в десять", - как мистер Блэр
спускается с вертолета на школьный стадион - потом просмотрел их в режиме
"стоп-кадр" и с превеликим удовлетворением отметил, что ни один парик в мире
не удержался бы при той мощной турбулентности, которую создают вертолетные
лопасти. Волосы у старины Тони свои собственные, это certainement (2).
Потому на счету каждый голос, и потому сегодня вечером после смены в
ресторане я поеду в Эшби-де-ла-Зух. Когда я сказал Дикару, что мне нужен
отгул, он разразился гневной тирадой о том, как глупо давать черни право
голоса.
- Если б я правил этой Ј: страной, - заявил Дикар (не поднимается у
меня рука, чтобы написать слово Ј:), - то право голоса имели бы только
мужчины старше сорока пяти, зарабатывающие больше семидесяти тысяч в год.
- Так вы не позволили бы голосовать женщинам? - проверил я на всякий
случай.
- Ни хрена не позволил бы! - разошелся он. - Они все чокнутые. Если у
них нет предменструального синдрома, то они изводят себя гормональной
терапией, или страдают ВКТ.
Я заметил, что ВКТ означает "выглядывающая кромка трусов" и
свойственна, скорее, мужчинам, но Дикар, как обычно, не внял доводу
рассудка. Он принялся перечислять преступления и грехи своей отдельно
проживающей жены Ким, а я удалился на кухню - стряпать луковую подливу для
бифштекса в тесте.
Когда Дикар угомонился, я выглянул из кухни и уведомил:
- Мистер Дикар, шесть недель кряду я не имел ни единого дня для
отдохновения.
- Как ты собираешься голосовать? - с вызовом спросил он.
Меня возмутила подобная бесцеремонность, но я все же ответил:
- За лейбористов.
- Тогда ни хрена выходных не получишь! - проорал он, свирепо толкнул
высокий стакан под краник с ромом. После чего схватил наполовину полный (или
наполовину пустой, в зависимости от типа вашей личности) стакан и от души
приложился к нему, словно там плескалось молодое вино.
- С какой стати мне терять ценного работника в один из самых
напряженных дней в году и помогать этому педриле Блэру?
Дикар подпалил вонючую французскую сигарету и закашлялся. А я указал
ему, что мистер Блэр вовсе не сексуальное меньшинство, а достойный отец
троих детей. Дикар жутко загоготал и сжал ляжки (в стрессовых ситуациях он
страдает недержанием). Потом подтащил меня к выходу и ткнул пальцем в
вывеску магазина "Горячий Руль". Сам Руль копошился в витрине магазина,
раскладывая на фаллическом постаменте кожаные трусы с заклепками.
- Моул, это магазин для пидоров, так? - прохрипел Дикар, дыша мне в
лицо парами рома.
- Этот магазин специализируются на одежде и аксессуарах для мужчин,
приверженцев альтернативного образа жизни, - согласился я.
- И что? Среди клиентов Руля нет счастливых женатиков? - спросил Дикар,
театрально понижая голос.
Я ответил с немалой иронией:
- Значит, брак мистера Блэра - для отвода глаз, а его дети - это
безделушки, зачатые на ложе цинизма, так что в один прекрасный день он
обманом заставит голосовать за себя британский народ, потому что тот будет
думать, будто голосует за социалиста-гетеросексуала, тогда как на самом
деле:
- Помяни мои слова, Моул, этот твой Блэр - дружок Руля, или я ни хрена
не понимаю, и ни хрена он никакой не социалист.
С тем я и удалился готовить капусту к ужину. Дикар любил, чтобы капуста
варилась не меньше получаса. Моя работа в качестве шеф-повара превратилась в
пустяковое дело, с тех пор как Дикар ввел Традиционное Английское
Безальтернативное Меню. Сегодня вечером была следующая разблюдовка:
Томатный суп из банки "Хайнц"
(с клецками из белого хлеба)
Свиные отбивные
Щи с картофелем "Дэн Куэйл" (3)
Пудинг "Пятнистая колбаска" a la Клинтон
Заварной крем Берда (пенка - плюс 6 фунтов)
Сыр чеддер,
сливочное печенье,
"Нескафе",
Мятные таблетки "После восьми"
Имеется два вида вина: белое - 46 фунтов, красное - 46 фунтов
Плата за обслуживание не включена.
В перерывах между блюдами настоятельно рекомендуется курить.
Особенно приветствуются трубки и сигары.
Все места в ресторане забронированы на шесть недель вперед. Вчера
вечером Дикар не пустил супругу принца Майкла Кентского. Бедная аристократка
впала в отчаяние.
Ресторанный критик А. А. Гилл из "Санди таймс" написал, что в ресторане
"Чернь" готовят самую гнусную пищу в городе. "Сосиска у меня на тарелке
вполне могла быть натуральным дерьмом: у нее был вид дерьма, у нее был вкус
дерьма, у нее был запах дерьма, у нее была консистенция дерьма. Если
подумать, она, вероятно, и была дерьмом".
Рецензию А. А. Гилла Дикар увеличил и прилепил к окну, где она теперь
собирает восхищенные толпы.
Где-то около полуночи я осведомился у своих коллег, - тех, кто понимает
английский - собираются ли они сегодня голосовать. Луиджи, метрдотель, в
Италии поклонялся коммунистам, но в Кройдоне, где обитает сейчас, будет
голосовать за либеральных демократов. Малькольм, мойщик посуды, сказал, что
подумывает голосовать за консерваторов, "потому что они помогают тем, кто
работает не по найму".
Я указал Малькольму, что работающим не по найму он считается только
потому, что Дикар отказался оплатить марку Национального страхования, но
Малькольм тут же завел речь о том, что ему нравится Джон Мейджор, потому что
его (Малькольма то есть) вырастила супружеская пара, которая жила в
Хантингтоне, округе Мейджора. Пока Малькольм сражался в раковине с кастрюлей
из-под "Пятнистой колбаски", я поинтересовался, каковы предвыборные обещания
консерваторов.
- Они говорят, что не станут повышать налоги, - ответил он
пронзительным голосом.
- Малькольм, - сказал я, - ты же и так не платишь налогов. Тебе выдают
наличные на руки. Тебя нет ни в каких списках, а значит, ты можешь извлекать
пользу из министерства социального обеспечения. Как безработный ты получаешь
бесплатные зубы, бесплатную доставку в больницу, бесплатное все.
Тогда Мальком сказал:
- Ну да, и за лейбористов голоснуть можно.
Четверг, 1 мая
От Дин-стрит, Сохо, Лондон, до Глициниевой аллеи, Эшби-де-ла-Зух,
Лестершир добрался за три часа. Не плохо, учитывая, что всю дорогу я строго
соблюдал скоростной режим. По пути слушал по радио "Беседа" рассуждения
лейбористского кандидата от округа Эшби доктора Пандору Брейтуэйт, она
распиналась о важности семейных ценностей. Я так возмутился, что чуть не
поперхнулся леденцом "Опал фрут" и выскочил на скоростную полосу. Вот и
говори после этого о лицемерии!
До сих пор Пандора проявляла откровенное презрение к семейным
ценностям. Ее первый муж, Джулиан, не скрывал, а точнее, бахвалился направо
и налево, своей гомосексуальностью. А нынешний Пандорин любовник, Джек
Кавендиш, был три раза женат, и у него десяток признанных им детей, трое из
которых пребывают сейчас в наркосанаториях. А старший отпрыск томится в
турецкой тюрьме. Остальные дети Кавендиша, похоже, спутались со странными
религиозными сектами. Младший, Том, служит священником в Халле.
Для меня загадка, как Пандоре удалось пройти отборочную комиссию
Лейбористской партии. Она ведь выкуривает в день не меньше сорока сигарет.
Журналист спросил Пандору о нынешнем партнере.
- Он профессор филологии в Оксфорде, - ответила она сиплым голосом. - И
я получаю от него огромную поддержку. И сама, - добавила она, - тоже всегда
и во всем его поддерживаю.
- Вот этот верно! - заорал я в радио. - Ему без твоей поддержки не
обойтись, потому что этот урод - хронический алкаш и после восьми вечера не
стоит на ногах.
На восемнадцатой дорожной развязке у меня иссякли запасы "Опал фрут",
поэтому я подъехал к заправочной станции и купил три пакетика.
Производители, случаем, ничего не добавляют в леденцы? Какую-нибудь дрянь,
вызывающую привыкание? Что-то слишком много я думаю о леденцах в последнее
время. Проснулся как-то в три часа ночи и расстроился из-за того, что в
квартире нет ни одного леденца. Все улицы Сохо тогда обрыскал. Стоило ночью
выйти из дома, как мне тут же предложили лесбийский секс, героин и часы
"Ролекс", а за невинным пакетиком леденцов "Опал фрутс" пришлось гоняться
целых полчаса. Что этот факт говорит нам о мире, в котором мы живем?
Лейбористское правительство все изменит. Мистер Блэр - ревностный
христианин, и я предсказываю, что страну охватит религиозное возрождение. Я
страстно желаю наступления того дня, когда проснусь утром и пойму -
аллилуйя! я тоже верю в Бога!
Когда на обратном пути к машине я разрывал пакетик с "Опал фрутс", ко
мне подошел высокий человек в комбинезоне водителя грузовика. По тому, как
он преградил мне путь своими толстыми ручищами, я понял, что водитель чем-то
недоволен.
- Это ты козел из "монтего"? - спросил водитель. - Который тащится по
средней полосе со скоростью сто километров в час?
Его агрессивный тон мне совсем не понравился. Я указал ему, что шоссе
довольно влажное и, по моему разумению, сто километров в час - это
достаточно быстро.
- Ни хрена себе, да мой грузовик висит у тебя на хвосте от самого
Уотфорда! - заорал он. - Ты что не видел, как я тебе мигал фарами?
А я ответил:
- Видел. И решил, что это знак симпатии.
- Да откуда у меня может взяться симпатия к такому козлу, как ты?
Я сел в машину и посмотрел, как он запрыгивает в кабину своего
грузовика. С облегчением увидел, что он работает не у Эдди Стобарта,
водители которого надевают под комбинезон аккуратную сорочку и галстук, а
грузовики свои содержат в безупречной чистоте. Этот болван везет из
Корнуолла в Дербишир целый грузовик минеральной воды. Зачем? Дербишир
состоит из минеральной воды. Там шагу негде ступить, чтобы не свалиться в
ручей, озерцо или бурлящую реку.
Несколько минут я посидел на стоянке, чтобы этот бешеный отдалился на
несколько километров, затем выехал на шоссе и, памятуя о недавней стычке,
вдавил педаль газа и довел скорость до девяносто восьми км/час.
Как только я свернул с шоссе, передо мной предстало восхитительное лицо
Пандоры, оно взирало на меня с предвыборного плаката, пришпиленного к стволу
каштана на обочине дороги. Я остановил машину и вышел, чтобы получше
разглядеть любовь все моей жизни. Это был роскошный снимок, в духе Голливуда
40-х годов. Подсвеченные темно-светлые волосы волнами спадали на плечи.
Лоснящиеся губы были приоткрыты, обнажая белые, как у гарпий, зубы. Глаза
Пандоры вопили: "постель!" На ней был темный пиджак; под ним - намек на
белые кружева, а под белыми кружевами - намек на чувственную ложбинку. Я
знал, что каждый мужчина в Эшби-де-ла-Зух на коленях приползет голосовать за
Пандору.
И подумать только, что это я, Адриан Моул, первым поцеловал эти
божественные губы и первым просунул руку (левую) под спортивный лифчик из
белого сатина. Кроме того, 10 июня 1981 года Пандора призналась мне в любви.
То, что она уже побывала замужем, не имеет никакого значения. Ее
единственная настоящая любовь - это я, она принадлежит мне и только мне, я
это знаю. Мы Артур и Гиневра, Ромео и Джульетта, принц Чарльз и Камилла.
Когда я женился на Жожо, Пандора пришла ко мне на свадьбу, и я видел,
как она утерла слезы, прежде чем сказать моей молодой жене: "Мои
сочувствия". Конечно, она быстро извинилась за свою оплошность и
исправилась: "Я хотела сказать, мои поздравления". Но я-то знал, что ее
оговорка - свидетельство глубокой обиды, ведь это не она стала миссис Адриан
Альберт Моул.
Сказал Пандоре на дереве: "Я люблю тебя, моя дорогая", после чего
вернулся к машине и покатил в Эшби-де-ла-Зух. На всем пути со стен и столбов
мне улыбалось лицо Пандоры. "ГОЛОСУЙТЕ ЗА БРЕЙТУЭЙТ - ЛЕЙБОРИСТСКАЯ ПАРТИЯ!"
Время от времени в окнах домов посолиднее мелькал плакат с нелепой
свинячей мордой соперника Пандора от консерваторов - сэра Арнольда Тафтона.
Попади он в павильон лучших свиней на Лестерской сельскохозяйственной
выставке, запросто мог бы рассчитывать на первый приз. Но против молодости,
великолепия и интеллекта доктора Пандоры Брейтуэйт у него нет ни единого
шанса. Кроме того, Тафтон дружен с Леном Фоксом, воротилой сотовой связи, и
по уши вляпался в какой-то финансовый скандал.
Люди в Эшби-де-ла-Зухе не отмечены страстным темпераментом, поэтому
трудно сказать, есть ли в них революционная жилка или нет. Даже кошки с
собаками выглядели умиротворенными под лучами утреннего солнца.
В окне гостиной родительского дома на Глициниевой улице висел плакат
Лейбористской партии, а в окне моей сестры Рози - плакат со "Спайс герлз".
Занавески в окнах были задернуты. Я пять минут колотил в дверь, прежде чем
мне открыли. Передо мной стояла мать в замызганном белом банном халате и в
мужских носках из серой шерсти. Между пальцами была зажата безникотиновая
сигарета "Силк кат". С ногтей осыпался лиловый лак. Тени, наложенные еще
прошлым вечером, размазались вокруг глаз. Кто-то - возможно, парикмахер -
превратил мамины волосы в колтун. На золотой цепочке болтались две пары
очков. Мама подняла одну пару и надела.
- А, это ты, - сказал она. - А я надеялась, что почтальон. Я заказала в
магазине "Некст" красный брючный костюм, и его должны доставить сегодня.
Мама сняла первую пару очков и надела вторую. Осмотрела пустую аллею,
вздохнула, затем поцеловала меня и повела на кухню.
Мой сын Уильям сидел за столом и огромной ложкой загребал кукурузные
хлопья. Увидев меня, он соскочил со стула и ринулся в направлении моих
гениталий. От физических страданий я спасся, подхватив его и подбросив в
воздух.
Прошло три недели с тех пор, как я видел сына, но его словарный запас
весьма пополнился. (Я должен перестать употреблять слово "весьма" - это
дурная привычка Джона Мейджора). Ему всего два года девять месяцев, а он уже
весьма беспокоит меня - тупо посматривает на этого болвана Джереми Кларксона
(4), вещающего с экрана об автомобилях. Мама ужасно потакает Уильяму,
записывая для него леденящие душу передачи Кларксона. Не знаю, от кого ему
передался этот нездоровый интерес к технике. Уж точно не от нашей семьи. Его
бабушка-нигерийка трудилась у себя в Ибадане директором-распорядителем
фирмы, импортирующей шины для грузовиков. Возможно, эта связь весьма шаткая,
но гены - удивительная штука. Никто ведь так и не смог объяснить, откуда у
меня писательский дар и поварской талант. Мамина родня (из Норфолка)
отличается повальной неграмотностью и живет на вареной картошке, политой
соусом "Эйч-пи", папина семья (из Лестера) взирала на книги со значительным
подозрением, если в них не было картинок на всю страницу. Бабушка с папиной
стороны, Мей Моул разносолов никогда не готовила, считая, что вкусная пища
потворствует низменным желаниям. Слава Богу, она умерла до того, как я стал
профессиональным поваром. Бабушка гордилась тем, что ни разу не побывала в
настоящем ресторане. О ресторанах она говорила с тем же выражением, с каким
другие рассуждают о наркопритонах.
Спешу записать: мой сын - красивый мальчик. У него чистая кожа цвета
темного капуччино. Глаза того оттенка, который производители морилки для
дерева называют "темный дуб". В его физическом облике преобладает
нигерийская кровь, но мне кажется, я определенно вижу в его духовном облике
английскую доминанту. Например, Уильям дико неловкий, а когда он смотрит по
телевизору Кларксона (к примеру), у него приоткрывается рот, а вид
становится немножечко туповатым.
- Есть известия от Жожо? - спросила мама, пиная Нового Пса, чтобы тот
не облизывал свои весьма выдающиеся яйца.
- Нет, - ответила я. - А у тебя?
Она выдвинула ящик и достала авиаписьмо с нигерийскими марками.
- Читай, а я пока отведу Уильяма наверх и приготовлю, - сказала она.
Я испытал истинное потрясение, увидев замечательный, прекрасный почерк
Жожо. Наклоны и изгибы черных букв буквально вопили о ее теле, о ее голосе.
Мой пенис зашевелился, обозначая интерес к посланию моей жены.
Дражайшая Полин,
Должна с прискорбием сообщить вам, что мы с Адрианом разводимся.
Я знаю, что вас это известие не удивит, особенно после нашего
последнего визита, когда он заблудился по дороге в Алтон Тауэрс, обвинил во
всем меня и разорвал пополам карту.
Мне жаль, что вам и Джорджу (и особенно Уильяму) пришлось
присутствовать при этой безобразной сцене.
Дело в том, Полин, что подобных неприятных происшествий было превеликое
множество, и я решила прямо сейчас положить конец нашему браку, так будет
лучше. Я умираю от тоски, когда думаю о Уильяме. Он спрашивает обо мне?
Пожалуйста, пришлите его свежее фото.
Благодарю вас, Полин, что вы заботитесь о Уильяме в отсутствие его
родителей. Когда политическая ситуация улучшится, я непременно заберу его к
себе.
С любовью к вам и вашей семье,
Жожо.
- Тебе следовало сказать, что разводишься, - заметила мама. - Почему ты
не сказал?
Я правдиво ответил:
- Надеялся, что Жожо передумает.
- Удивительно, как ты мог упустить такую прекрасную женщину, как Жожо.
Должно быть, ты просто спятил. Второй такой женщины тебе больше не
встретить. У нее было все: красота, ум, деньги, талант:
- Она не умела готовить, - перебил я.
- Она превосходно готовила нигерийскую пищу, - возразила самая большая
поклонница Жожо.
- Да! - воскликнул я. - Но я же англичанин.
- Так вот, сторонник Малой Англии, - насмешливо сказала мать, которая
редко пересекала границу Лестера, - хочешь знать, почему твой брак распался?
Я оглянулся на сад: газон был усеян пластмассовыми прищепками,
соскочившими с бельевой веревки.
- И почему же?
- Во-первых, тебя бесила ее ученая степень. Во-вторых, ты пять раз
откладывал свою поездку в Нигерию. В-третьих, ты так и не смог примириться с
тем, что она на четыре дюйма выше тебя.
Я молча мыл руки.
- В письме есть еще и постскриптум, - добавила мать и с наслаждением
зачитала: - "Постскриптум. Видели в "Санди таймс" рецензию А. А. Гилла на
"Чернь"? Я вынуждена прятать газету от семьи".
Значит, даже в Лагосе, в Нигерии, они насмехаются над моими кулинарными
талантами! Зачем, о, зачем я позволил Дикару уговорить себя включить в меню
сосиски с пюре?!
И почему, о, почему А. А. Гилл и его спутница-блондинка решили прийти
именно в тот вечер, когда у нас иссяк запас сосисок ручной вязки, которые я
покупаю у мясника на Бруэр-стрит? Мне следовало посмотреть А. А. Гиллу в
глаза и признать этот факт, а не посылать в супермаркет за фабричными
сосисками.
... ... ... Продолжение "Адриан Моул: годы капуччино" Вы можете прочитать здесь Читать целиком |